идеализации матери у Есенина нет, но есть нежность: “несказанный свет” – так говорит о ней поэт. Это удивительное определение. “Мать” – для Есенина это скорее некое природное начало».
Здесь уместно привести и важное уточнение от литературоведа Александра Руднева: «Стихотворение “Ты жива ещё, моя старушка…” Есенин посвятил своей любимой бабушке, которая его воспитывала. Если “матери” – то только абстрактной: ведь когда это стихотворение написано, мать поэта вовсе не казалась ещё “старушкой” – ей было меньше 50 лет. И, по воспоминаниям, – она в этом возрасте была довольно активной, властной женщиной».
Тема матери у тех же психоаналитиков вообще стоит на приоритетном месте. Считается, что отношения с ней определяют всю дальнейшую жизнь. Особенно у мальчиков: создаётся некий подсознательный «паттерн» отношений с противоположным полом на всю оставшуюся жизнь. Так это или нет – можно полемизировать до изнеможения. Но трудно не признать, что эта тема стабильно «кормит» разного рода «психоконсультантов» вот уже не одно десятилетие.
В обсуждение отношений поэта с матерью вступает Сергей Куняев: «Иногда любят рассуждать об уходе матери Есенина из семьи и влиянии этого поступка на его будущее мироощущение. А ведь это была не одна такая семья! Тогда царило время ломки действительно очень многих общественных устоев, ценностей. И Есенин, будучи классическим образцом русского человека, – Божьей воле, наверное, понадобился как тип человека, который в период такой фундаментальный социальной ломки стал воплощением этой ломки в поэзии. А с другой стороны, для приведения этой обычной, земной жизни и высокой поэзии в состояние относительной гармонии среди общей дисгармоничности самого творческого мира. Неслучайно стихотворение “Ты жива ещё, моя старушка…” написано для бабушки, а не для матери. У Есенина много переплеталось в творческом воображении, и в матери действительно проступали черты его бабушки, которая его воспитывала, которая стала более родной, чем мать. С другой стороны, ещё в более поздних стихах, когда возникает образ матери, всё равно черты бабушки так или иначе просвечивают. То есть для него эти два образа сливались воедино. Сумел ли Есенин до конца простить уход матери? Понимаете, мы в той или иной мере предугадываем самого Есенина. Здесь можно только догадываться: он не оставил никаких прямо выраженных переживаний этого, и никакая догадка не будет точна до конца».
Стоит обратить внимание, что участники нашего издания так настойчиво акцентируют внимание на стихотворении «Письмо матери» («Ты жива ещё, моя старушка…»). В соответствующей главе мы ещё встретимся с утверждениями, что именно этот текст Есенина стал своеобразным предтечей песенного стиля «лагерный шансон», провозгласив устойчивый, несменяемый символ «матери-старушки», которая терпеливо – не ропща! – ожидает беспутного сына, пребывающего где-то вдали от родного дома.
Мать Есенина
