Отче в скуфейке, монашеской рясе, подпоясанной узорчатым пояском. Чуть выше меня, но не более метра восьмидесяти, с окладистой, рыжей с проседью бородой. Поздоровался, зашёл и присел на край полатей. Как и положено разговор пошёл о том, о сём, о погоде, рыбалке, урожае. Он расспрашивал о новостях из большого мира, интересовался, будет ли война. Наконец, помолчав с несколько минут, он сказал:
– Говорят, ты тут беся всем показываешь?
– ???
– Ну, парни мне рассказывали, что коробочка у тебя, а там беся прыгает.
– А, понятно. Ну, на, посмотри.
Я протянул ему игрушку, включил и объяснил. Не забуду эту странную и уморительную картину. Стемнело, мы зажгли свечи и в их неровном свете монах в скуфейке и рясе тыкал в кнопки, пытаясь поймать яйца в корзину в лапах у волка. Сквозь открытую дверь слышался шум Реки, тень монаха колебалась на стене и, он сам производил какое-то фантастическое и нереальное впечатление. Потыкав в кнопки с полчаса, он отложил игрушку, покачал головой и горестно промолвил:
– Вот ведь искушение-то какое! Грех это, спрячь. А я пойду, отмолюсь, всю ночь придется грех замаливать. Нехорошо мне.
Поднялся, перекрестился и быстрым шагом пошёл по тропинке.
Надо сказать, что староверы жили легко, себе в удовольствие. Их образ жизни разительно отличался от привычного крестьянского бытия в наших краях. Никто здесь не вскакивал с рассветом, не надрывался за трудодни. Основное занятие – охота, да сбор плодов тайги. Они заготавливали и сдавали ягоды, грибы, кедровый орех. Кстати, за это платили очень даже прилично и нужды в деньгах никто в деревеньке не испытывал. Коров доили утром кто в восемь, кто аж в девять часов. Открывали ворота и пинком выгоняли скот за околицу. Деваться коровам было некуда. В гору не полезут, а чтоб совсем уже далеко не забредали, в паре километров от деревеньки долину перегораживали лёгкой изгородью. На шее каждой коровы вешалось так называемое «ботало» – что-то вроде колокольчика. По этим звукам их и находили, если вдруг те забывали идти домой. Это случалось крайне редко. Да, бывало медведь задирал, но только в совсем уж голодные годы. А в обычное время пропитания мишкам хватало и без бандитских набегов. Хлеб староверы пекли сами, в магазине брали муку, крупы, сахар, соль, растительное масло, но никогда ничего из готовых продуктов типа тушёнки или других консервов. Все следовали неписаным законам, двери никто не запирал, праздники гуляли от души, посты соблюдали жёстко. Стоило нам нарваться на очередной пост – кроме стакана кипятка, ломтя хлеба с вареньем на столе для нас более ничего не появлялось. Не то, что в скоромные дни! Старики, выходя на пенсию, получать пенсию отказывались. Считали, что не богоугодное это дело – получать деньги ни за что. К врачам практически не обращались, что часто просто их губило. Так что жизнь староверов в наши дни ничем не отличалась от той, которую вели их отцы, деды, прадеды… Власти их не доставали
