излагать свои действия по организации агентурной сети, как среди военнопленных, так и внутри обслуги. Попросту говоря, по дням изложил план мероприятий по вербовке стукачей.
Конечно, подробности, особенно с именами, он сдавать не собирался. Такова уж специфика работы лагерного кума. Кстати, согласно закрытым должностным инструкциям, на такую секретность он имел полное право. Бабр, с другой стороны, мог затребовать у своего подчинённого любую информацию. Однако лишь после письменного приказа, в коем начальник должен был чётко объяснить, с какой такой конкретной целью интересует его данная закрытая тема. Нормальному начальнику лагеря вся эта лишняя мигрень нужна не была. От слова совсем. Поэтому в дела своих «кумовьёв» умные «хозяева» лагерей попросту не лезли.
– Эти твои расклады мне без интереса! – хмурый майор прервал Сташевича буквально на полуслове. – Мне результат нужен, понял? А результат у тебя, товарищ капитан, пока неважный. В третьем отряде драка между военнопленными случилась, да ещё и с поножовщиной. Хорошо, без трупов обошлось. К тебе вопросы, Андрей Каземирыч, твоя епархия. Ты не углядел!
Андрей оторопел. Происшествие, о котором упомянул Бабр, случилось буквально на следующий день после его, Сташевича, вступления в должность. Формально это была уже его ответственность, но фактически он и дел-то толком ещё не успел принять. Кому, как не начлагеря, это понимать.
– Я с этим разбираюсь, товарищ майор, – Сташевич, тем не менее, нашёл что ответить. – Драка произошла между неким Вальтером Бравеном, вновь прибывшим с партией военнопленных, и нашим лучшим помощником, активистом-антифашистом, главным лагерным старшиной, Вольдемаром Шнитке. Причём, по докладу Шнитке, Бравен напал на него первым. У новенького и заточка в сапоге оказалась. Конвойные, принимавшие эту команду военнопленных из Дальлага, уже наказаны в дисциплинарном порядке. Произведён дополнительный тщательный обыск команды вновь прибывших. Бравен помещён в ШИЗО. Пока молчит. Шнитке ранен не тяжело, он в лазарете. Как и раньше, охотно сотрудничает с администрацией, в том числе по этому делу.
– Ну вот и работай, Казимирыч! – подобрел голосом Бабр. – За фрицев начальство теперь серьёзно спрашивает. У нас спецлагерь. Это тебе не наши родные уголовнички, тем более не вражины политические. Между прочим, Шнитке первый и единственный среди военнопленных нашего «Бирюслага» кандидат в члены ВКП (б)20. Я лично рекомендовал его кандидатуру на областном партбюро. Международная политика вещь серьёзная, понимаешь! Союзника в восточной Европе нам себе надо готовить, новую социалистическую Германию строить. А то, я слышал, ты в сыщика Ната Пинкертона решил поиграть. Вроде заняться тебе нечем…
Майор поднялся, расправил могучие плечи, и с кряхтением потянулся. Тускло блеснули золотом гербовые неуставные пуговицы на синем кителе.
– А пуговицы-то мундирные у товарища майора особые, – машинально подумалось Андрею. Он их ещё при первой
ВКП (б) – Всесоюзная Коммунистическая Партия (большевиков). С 1952 года КПСС.
