о процессе, о том, как мне лучше вести себя, когда меня вызовут в суд.
– Я много думал об этом, – говорит он. – Учитывая особый статус, который ты имеешь, можно воспользоваться видеосвязью вместо того, чтобы присутствовать в зале. Что скажешь?
Напрасно это. Вот что я думаю. Я прямо вижу, как ты готовишь пистолеты, заряжаешь их. Я могла бы сказать Майку – да, конечно, лучше я буду давать показания по видеосвязи, но он понятия не имеет о том, что я чувствую изо дня в день. О том, что даже теперь, когда ты далеко, часть моего существа хочет угодить тебе и испытывает желание снова оказаться рядом с тобой, в одном помещении. Суд – последний шанс, другого у меня не будет.
Слышу слова Майка: «Давай здесь свернем налево, обогнем толпу». Мы сворачиваем с широкого проспекта и идем по мощеной улочке, здесь не так просторно и шумно, это меня успокаивает. В просвете между зданиями проглядывает собор Святого Павла. До сих пор я видела его только на картинках. В жизни он гораздо красивее. Я никогда не предполагала, что мне понравится жить в большом городе, но когда вокруг так много зданий и людей, это внушает спокойствие. Безопасность.
– Милли, ты так и не ответила. Ты слышала, что я сказал?
– Да, слышала. Простите. Я понимаю, почему вы решили, что видеосвязь – хорошая возможность, но что, если я откажусь от нее? Если я не хочу никаких особых мер? Когда Джун навещала меня в больнице, она дала мне листовку. В ней сказано, что я имею право отказаться.
– Конечно, ты имеешь право отказаться. Но объясни, почему ты хочешь отказаться?
Я не могу объяснить, не могу же я сказать ему все. Что человек, от которого я стремлюсь убежать, это тот же самый человек, к которому я больше всего стремлюсь. Вместо этого говорю, что хочу сама выбирать. Хочу сама принимать решения, которые касаются меня.
– Уважаю твою позицию, но не уверен, что согласен с ней. Особенно после этого случая сегодня утром. Ты очень расстроилась, когда услышала новости.
– Это просто от неожиданности, вот и все. Джем выскользнул из рук, это чистая случайность.
– Я понимаю, но наша задача – защитить тебя.
Он не может защитить меня. Никто не может.
Игра уже началась, тайная игра один на один. Без судей. Мой единственный шанс вырваться на свободу – прийти в суд.
– Мне скоро шестнадцать, Майк. Я уже не ребенок. Я хочу доказать себе, что справлюсь, что у меня хватит смелости явиться в суд, что смогу выйти и при всех отвечать на вопросы, зная, что она рядом.
– Я должен все как следует обдумать, Милли. Одно тебе скажу, Милли, ты держишься молодцом, гораздо лучше, чем мы ожидали.
– Значит, и в суде я тоже справлюсь.
Мы останавливаемся там, где переулок впадает в основную улицу, снова делается слышен шум транспорта. Он поворачивается лицом ко мне. Я смотрю ему прямо в глаза – если нужно, я могу, только не очень долго.
Он кивает, в голове у него вращаются колесики. Пытается сложить из них пирамидку.
