писать в дневник, громко прочитывая записанное:
– «На правом берегу реки Чак встречаются фисташковые леса, дикие груши, ясень, древовидный можжевельник, или, по-местному, арча, дикие вишни, дикие сливы…»
– Только не ври, – сказал Егор. – Надо, чтобы все было правда. Ну, где мы видели груши, сливы, вишни?
– Да вот эти деревья, рядом с тобой, – ответил Ромка, – только на них уже все обобрано и объедено.
– «А из животных и птиц встречаются барсук, заяц, фазан», – стараясь «перешибить» Ромку, продиктовал Егор.
– Где ты видел фазана?
– А те птицы, что вылетели.
– «…и заросли облепихи в долине реки», – продолжал Ромка, всегда старавшийся, чтобы последнее слово было за ним. – Пиши, – сказал он Гномику, передавая тетрадь. – «В зарослях облепихи водятся трясогузки, кулики, дрозды, синицы, корольки, горихвосты, а в воде должны быть оляпки».
– Что значит «должны быть»? Раз не видел, не пиши, – предупредил его Егор. – Где, скажут, вы видели этих оляпок?
– Оляпки есть, я почти видел, но издалека, когда мы вышли из фисташкового леса. Оляпки под водой по дну ходят и ловят водяных насекомых.
– Нет, уж лучше не врать.
– Да я не вру!
Так, поправляя друг друга, они составили описание маршрута.
– А знаете, ребята, – сказал Егор, – хорошо, что мы не убили зайца. Сейчас их не время стрелять. А кто нарушает охотничий закон, кто ведет себя в лесу не как хозяин, а как вор и грабитель, тот браконьер. Может, это была зайчиха и у нее маленькие, а если бы мы ее убили, они тоже погибли бы. – Искоса посмотрев на Ромку, Егор добавил: – Барсука тоже нельзя стрелять.
– Нечего так на меня смотреть, ты тоже стрелял! – запальчиво отозвался Ромка.
– А я и не отрицаю. Барсука мы приняли за дикую свинью, а этих можно стрелять, они сельскохозяйственные вредители. Ну, пошли! – Егор хлопнул себя по затылку, думая, что там лазит слепень. – Ох! – вскрикнул он, рассматривая корчащуюся на камнях пчелу.
– Да их здесь много, – сказал Гномик и, подойдя к Егору, молча вынул жало.
Мальчики снова пошли. Очень скоро они увидели на противоположном берегу под горами домик и много ульев. В воздухе то и дело с жужжаньем проносились пчелы. Ребята перешли с открытого места за кусты облепихи и осторожно двигались в зарослях, стараясь не выдать пасечнику своего присутствия. Дальше они снова увидели две пасеки.
Уменьшенный вдвое груз опять стал казаться им тяжелым. Приходилось смотреть себе под ноги, чтобы выбирать такие места, где удобнее было бы поставить ногу среди камней. Усталость притупила чувства мальчиков. И все же Егор каждый раз, завидев приток справа или слева, сверялся с кроками Гаруна и убеждался, что все нанесено совершенно верно.
Солнце еще не село, когда Гномик шепотом стал жаловаться на усталость, а Топс усиленно советовал остановиться на ночевку, чтобы успеть до ночи сварить еду. Егор согласился.
Впереди, невдалеке от берега, показался домик. Ребята остановились.
