последующих я оказался приятно удивлен: Алексис словно преобразился. Куда-то подевалась былая самоуспокоенность, фиксация на внутренних проблемах СИРИЗА и пофигистское, уж простите, отношение к «Грекситу». Он явно выполнил домашнее задание, даже прочитал «Скромное предложение»[50]. Он с гордостью поведал мне, что нанял репетитора английского языка и добился значительных успехов. (Несколько лет спустя, когда он впервые возглавил правительство, я слушал телеконференцию с участием Алексиса, канцлера Германии Меркель и французского президента Олланда; что ж, английский Алексиса был лучше, чем у двух других участников.)
Главным в наших встречах была предельная откровенность и осознание общей цели. Я приложил много сил к тому, чтобы убедить Алексиса и Паппаса: на любых переговорах с ЕС и МВФ успех Алексиса будет зависеть, среди прочего, от его способности и умения контролировать греческие банки. Между тем Алексис как будто полностью воспринял мою идею трехсторонней политики конструктивного неповиновения, которая заключалась, во-первых, в твердом отказе от дальнейшего кредитования и от мер жесткой экономии, сопровождающих это кредитование; во-вторых, она выдвигала умеренные предложения по реструктуризации долга, снижению налоговых ставок и проведению реформ, затрагивающих «треугольник греха»; в-третьих, следовало постоянно помнить о том, что в какой-то момент, в отчаянной попытке покончить с требованием реструктуризации долга и избежать для госпожи Меркель необходимости сознаваться перед парламентариями в обмане в 2010 году, Берлин вполне способен пригрозить выдворением Греции из еврозоны.
Архимедова точка
Поначалу я не хотел рассказывать Данае о телефонном звонке с угрозами в адрес ее сына. Прежде чем пугать ее (быть может, без причины), мне хотелось каким-то образом оценить риск. Наверняка это всего-навсего пустая угроза, посредством которой мне стремились заткнуть рот? Но потом я понял, что не имею права принимать решение в одиночку. Чем ближе становился срок выделения второго пакета финансовой помощи, тем активнее средства массовой информации, банки и правительство готовились к последнему противостоянию. Кто знает, на что они способны. Поэтому я наконец решился и рассказал Данае все.
Она неодобрительно оглядела меня и поставила лаконичный ультиматум:
– Либо ты идешь в политику, чтобы защитить нас, либо мы покидаем страну.
Без малейших колебаний я ответил:
– Значит, мы уезжаем.
Несколько дней спустя мне предстояло отправиться в турне по Соединенным Штатам Америки с рекламой своей новой книги о глобальном кризисе[51]. За это время я получил два приглашения на работу, что вполне позволяло мне сдержать слово, данное Данае. К началу 2012 года наш переезд в Соединенные Штаты был в разгаре[52].
В тот день, когда мы сели на самолет, агентство «Блумберг» оповестило финансовый мир о двух
К моему несказанному удивлению, мы подробно обсудили «Скромное предложение» по выводу из европейского кризиса государственного долга, шаткость положения банков и фактическое отсутствие инвестиций.
Yanis Varoufakis, The Global Minotaur: America, the True Causes of the Financial Crisis, and the Future of the World Economy (2011), Zed Books, London. С момента первой публикации вышло два новых издания, в 2013 и 2015 годах, с подзаголовком: «Америка, Европа и будущее мировой экономики».
Первый опыт переезда из страны в страну я получил в семнадцать лет, когда вместе с тысячами других греков моего возраста отправился учиться в Великобританию. Затем, в 1988 году, задыхаясь в тэтчеровской Британии, я перебрался в Австралию, где стал читать лекции в Университете Сиднея. Моя следующая миграция случилась в возрасте сорока лет, когда я решил уволиться из Сиднейского университета и вернуться в Грецию, на должность профессора в Афинском университете. Наш переезд в Соединенные Штаты в 2012 году был предпоследним перемещением в этом ряду, а последним (как я надеюсь и верю) был выход в 2015 году на политическую арену.
