и прогрессистская составляющая моей идеи, но вот настолько ли, чтобы он сумел убедить в ее обоснованности центральный комитет СИРИЗА и заставил смириться с нею Драгасакиса? Дилемма, вставшая перед молодым партийным лидером, усугублялась множеством проблем, которые в конечном счете погубили наш план сражения весной 2015 года. Я прочитал это по лицу Алексиса в тот день в штаб-квартире СИРИЗА. С одной стороны, он понимал, что мое предложение – единственный путь к спасению в рамках еврозоны. Но с другой стороны, он не мог заставить себя пойти на разрыв с внутренним партийным истеблишментом.
Лично я был убежден, что мои предложения будут отвергнуты, и это был отличный предлог держаться на расстоянии от СИРИЗА. Пока Алексис оставался заложником внутренних заблуждений СИРИЗА, я твердо намеревался оставаться, так сказать, на обочине, давать советы и критиковать, если попросят, но активно в процессе не участвовать. Три дня спустя, 24 мая, я вздохнул с облегчением, прочитав речь Алексиса, где подробно излагалась экономическая политика СИРИЗА. Пропасть между тем, что они предлагали, и тем, что действительно могло быть достигнуто в рамках еврозоны, виделась непреодолимой. В течение часа я отправил длинное язвительное письмо Алексису и Паппасу, отмечая многочисленные логические несуразности в их посулах избирателям, а также приложил свою оценку умений Драгасакиса составлять внятные и убедительные экономические программы[62].
Невразумительные публичные заявления Алексиса, развязанная греческой олигархией истерия против СИРИЗА и неприкрытые угрозы канцлера Меркель в адрес греческих избирателей, готовых поддержать левых, в совокупности обеспечили тот результат выборов, который оставил Алексиса в оппозиции[63]. Я был одновременно обрадован и опечален: радовался, что он снова попал в парламент и сможет продолжать борьбу, а печалился оттого, что Подкормистан 2.0 теперь, скорее всего, утвердится на долгий срок стараниями нового коалиционного правительства, пляшущего под дудку «Тройки»[64].
Последние дни дружбы
С Яннисом Стурнарасом мы сблизились вскоре после того, как я вернулся в Грецию из Австралии. Это случилось в 2000 году: я ушел из Сиднейского университета ради профессуры в Афинском университете, где Стурнарас числился профессором экономики[65]. У нас сложился неофициальный квартет экономистов-академиков: мы двое, старший профессор Георгос Кримпас и Николас Теокаракис, великолепный ученый и верный друг. Кримпас был для Стурнараса и Теокаракиса наставником, учил их еще студентами, а меня воспринял как нового ученика. Я сменил Кримпаса на посту директора отделения политической экономии: все мы четверо преподавали и развивали эту дисциплину.
Стурнарас работал в университете на неполную ставку, поскольку числился правительственным экспертом при той администрации ПАСОК, при которой Греция вступила
В своем выступлении, вторя внутреннему ядру СИРИЗА, Алексис призвал обложить налогом вывод капитала из Греции (что недопустимо в рамках еврозоны), принять собственную инвестиционную программу (хотя внутренние инвестиции полностью отсутствовали), ввести налог на судовладельцев (которые преимущественно регистрировались в Лондоне и потому не подлежали преследованию со стороны греческой налоговой службы), одобрить закон, вынуждающий греков возвращать на родину средства с зарубежных банковских депозитов (противоречит уставу ЕС), а также потребовал национализировать банки (проигнорировав мои выкладки по поводу того, что греческое государство не может позволить себе содержать банки в рамках еврозоны). Большинство этих условий подразумевало выход Греции из еврозоны, но в той же речи Алексис провозгласил, что политика СИРИЗА должна быть направлена на сохранение членства страны в еврозоне.
СИРИЗА добилась еще больших успехов в период между всеобщими выборами в мае и июне 2012 года: 16,8 % в мае – и 26,9 % в июне. Впрочем, «Новая демократия» ей не уступала (18,8 и 29,7 % соответственно), причем пострадали социалисты ПАСОК, которые продолжали терять избирателей (12,3 % в мае, 4,68 % в июне).
Новое коалиционное правительство оказалось любопытным «гибридом» в сравнении с предыдущим, которое возглавлял Лукас Пападемос, бывший вице-президент ЕЦБ. Основу коалиции по-прежнему составляли «Новая демократия» и ПАСОК, но третья партия кардинально изменилась: ЛАОС, поглощенная «Золотой зарей» и «Новой демократией», уступила место «осколку» СИРИЗА под названием «Демократические левые» (это была партия умеренных левых, одобрявших базовую логику греческой программы «Тройки»). Другое отличие новой коалиции заключалось в том, что в ней, учитывая скудность электората ПАСОК, теперь доминировала «Новая демократия».
Слухи, разошедшиеся стараниями Петера Шпигеля из «Файненшл таймс» и прочих журналистов: мол, Стурнарас сыграл определенную роль в моем назначении, – не имеют под собой оснований. Мы со Стурнарасом познакомились уже после моего назначения, которое единогласно (редкий случай) одобрила коллегия экономического факультета. На самом деле первоначальное приглашение вернуться в Афины и занять должность в университете, поступило еще в начале 1990-х годов от профессора старой школы, обучавшегося в Германии левака-теоретика развития, который украшал университет своей эрудицией и добродетельностью.
