сулила реальные перемены в ближайшие несколько недель, а не лет. Но именно на этой встрече в моей голове прозвенел тревожный звонок.
– Вы понимаете, что, если мы победим, вам предстоит вести переговоры с ЕС и МВФ? – спросил Паппас своим тонким голоском.
У меня засосало под ложечкой. Готовность Паппаса привлечь меня к переговорам с ЕС и МВФ противоречила тому факту, что экономический портфель в теневом правительстве СИРИЗА принадлежал Яннису Драгасакису, партийному министру финансов, ветерану политического движения левых, который сыграл важнейшую роль в приходе Алексиса к руководству партией и к самому созданию СИРИЗА. Алексис с Паппасом, по-видимому, не рассматривали Драгасакиса как кандидата в переговорщики с ЕС и МВФ, однако он отвечал за составление экономической повестки партии и был политическим тяжеловесом, конфликтовать с которым себе дороже. Я предположил, что очевидное нежелание Алексиса и Паппаса обращаться к нему продиктовано их непродуманным, скоропалительным решением разделить роли главного переговорщика и министра финансов.
Я помолчал, прежде чем ответить на вопрос Паппаса. Затем, устремив взгляд на Алексиса, я сказал, что безусловно польщен этим предложением, но не вижу возможности корректно распределить полномочия. Все переговоры будут проходить в рамках Еврогруппы, где каждое правительство представляет министр финансов; чтобы заручиться каким-либо статусом и авторитетом, этот министр должен располагать не только безоговорочным доверием премьер-министра, но и поддержкой кабинета в целом, парламента и электората. Отправлять постороннего технократа на переговоры с кредиторами об экономическом освобождении страны, пока кто-то другой руководит внутренней экономической политикой, – это прямой путь к катастрофе.
Поняв, что Алексис согласен со мной, Паппас попытался исправить положение и попросил подготовить документ с изложением оптимальной переговорной позиции нового греческого правительства – на случай, если СИРИЗА победит на выборах 14 июня, через три недели. Той же ночью я сел за стол, чтобы набросать первую из множества версий этого стратегического документа.
По сути, я сформулировал два предложения, которые следует выдвинуть ЕС и МВФ для реструктуризации долга Греции. Во-первых, банкротство государства, признание его долга, нужно отделить от банкротства банков и убытков этих банков. Тем самым государство-банкрот снимает с себя ответственность за деньги европейских налогоплательщиков, которых оно не получало. Что важнее, восстановление банков не будет тормозиться государственным долгом: в конце концов, как греческое государство может спасти банки, если оно само – банкрот? Без такого разделения греческое государство и банки, действующие в Греции, продолжат топить друг друга, словно пара ослабевших пловцов в бурных водах; обнимая один другого, они вместе уйдут на дно. Как этого добиться? Сделать налогоплательщиков Европы владельцами греческих банков,
