продрались через заросли кустарника и вдруг наткнулись на стенку сарая. Выглянув из-за угла, Иван увидел широкую распахнутую дощатую дверь этого строения, очевидно сеновала, дальше, шагов за двадцать, плетень с неказистой калиткой во двор и задняя стена дома, ещё дальше – крыльцо, закрытое с трёх сторон. Дверь в дом и ступеньки, обращённые в сторону улицы, отсюда были не видны.
Семён тоже выглянул, сказал негромко:
– В сараюхе, может быть, найдётся что-нибудь из жратвы, а?
– Разве с огорода что, – отозвался Иван, – рискнём.
В три прыжка к двери – и в сарай. Здесь действительно было сено, пахло скошенными травами, и они едва не задохнулись духмяным запахом. Стали осматриваться в полусумраке, но в этот момент послышались шаги и кашель. Шёл мужчина, несомненно, в сарай. Парни отшагнули от двери в разные стороны, затаились.
В проём шагнул хозяин и остановился, сразу почувствовав неладное:
– Матка боска!
– Тихо! Тихо! – разом предупредили его негромким шёпотом товарищи.
– Да, да, тихо, – отозвался мужчина, – молчу.
Было ему, судя по фигуре и по лицу, за пятьдесят.
– Отец, скажи: в доме у тебя немцы есть?
– Не, пане, не.
– А в деревне?
– Не, не.
Иван и Семён приблизились на шаг. Всматриваясь в лицо хозяина внимательно, Иван старался понять, что за человек перед ними, можно ли ему довериться, но ничего не понял, кроме того, что они напугали его до смерти.
– Поесть что-нибудь найдётся? – спросил Семён.
– О да, пане, кушать. Можно? – Мужчина сделал движение к выходу.
– Идите, – вежливо сказал Семён, – но никому!
– Да, пане, да.
Друзья проследили, как хозяин спешно прошёл во двор и скрылся за крыльцом, обувь простучала по ступенькам.
– Идём, – сказал Иван, и они вдоль сарая отступили к кустарнику на случай, если придётся бежать, вдруг крестьянин обманул и приведёт немцев.
Несколько минут спустя во дворе появилась женщина средних лет. В одной руке она несла большую казеиновую тарелку, в другой держала кринку. Она прошла к сеновалу, заглянула в дверь, но не увидела никого, оглянулась. Парни вышли из укрытия.
– Вот, – сказала женщина, – принесла вам картошек, хлебца и немного молока.
Они вошли в сарай. Иван сел на сено так, чтобы можно было видеть калитку во двор. Женщина вздохнула, поставила тарелку ему на колени, кринку опустила на землю рядом.
Кроме картошки на тарелке было два ломтя серого хлеба. Картошка была ещё тёплой. Потерев ладони о галифе, Иван и Семён начали есть, сдерживая себя, чтобы не показаться перед доброй женщиной совсем одичавшими от голода.
– Тут русские? – прожевав первую порцию, спросил Иван женщину.
– Да. Всякие есть: украинцы и белорусы, литовцы. Муж у меня поляк.
– А немцы
