присели на одну из скамеечек, заботливо расставленных по периметру огромной площади в тени невысоких подстриженных платанов. Форма у платанов, разумеется, была пирамидальной, но и при этом своими непокорными зелеными завитушками листьев деревца походили на непоседливых пуделей, выведенных на прогулку. Сами скамеечки тоже были примечательными – все как новенькие, да к тому же с мягкими сиденьями, обтянутыми разноцветным дерматином. Такие скамейки скорее можно было ожидать увидеть в вагоне метро, чем под открытым небом в парке. Где-нибудь в Москве или Нью-Йорке, подумал я, эти скамеечки уже через пару дней изуродовала бы перочинными ножиками тамошние любители попить пивка на солнышке, а здесь – ни царапины. А ведь вокруг – ни одного полицейского! В Велиабаде вообще полицаи как-то незаметны. Одного только и видел – того, что бил мальчишку. Может быть, им предписано ходить в штатском, чтобы не особо мозолить глаза иностранцам?
Я внимательнее оглядел площадь. Центральная часть уже была огорожена желтой лентой. Там, внутри, шла неспешная работа. Из подъезжавших грузовичков рабочие в фиолетовых комбинезонах разгружали какие-то длинные тонкие жерди из цветной органики и складывали их аккуратными штабелями ближе к Пирамиде, обращенной к нам тремя плоскостями: синей по центру и голубой и фиолетовой по краям. Вот к каждой из плоскостей рабочие и складывали жерди соответствующего цвета. Благодаря неоднократным просмотрам шоу, я примерно догадывался, для чего нужны эти жерди: по ним будут взбираться до самой вершины участники представления, юноши и девушки, обряжая Пирамиду цветами. Меня всегда восторгала слаженность и быстрота их действий. Не верилось, что люди способны на такую сноровку и бесстрашие. Я даже иной раз думал, что все это телешоу – отчасти компьютерная графика и комбинированная съемка. А теперь сам наблюдал, как у настоящей Пирамиды складывают жерди для будущих лесов.
– Хариф, – спросил я своего спутника, который опять словно впал в спячку, – а вы уже интересовались насчет места на шоу?
– Конечно, – вяло отозвался он, с видимым усилием пару раз моргнул и полез в карман за сигаретами. – Не беспокойтесь, я все устрою.
– Вы слишком много курите, – заметил я.
– Да, – согласился он бесстрастно. – Это все нервы.
– У вас такая нервная жизнь в Гюлистане? Или что-то личное?
– У кого нет проблем? – неопределенно ответил он. – А вы совсем не курите?
– Почему же, иногда не прочь выкурить хорошую «гавану». Но я стараюсь не делать из редкого удовольствия мерзкой привычки.
– Вы счастливый человек, мистер Ганн, если можете жить, сообразуясь с собственными желаниями. Но большинство людей в мире живут – словно по расписанию. Рутинная работа, семья, дети, вечные проблемы и мерзкие, как вы выразились, привычки, которые раньше дарили острое удовольствие, но постепенно стали частью абсурдного ритуала.
– Вас снова понесло на философию, – заметил я недовольно. – Расскажите лучше про Пирамиду. Вы были внутри?
– Я – был. Мне, можно сказать, повезло. Раньше
