головы человека кружили сотни ворон, улетающие или прилетающие, прорисованные во всех подробностях. Собрались поживиться плотью несчастного? Покидали его, как последние, умирающие мысли?
Скорген достал нож и начал сковыривать воск, запечатавший пробку. Он очень быстро преуспел и вытащил затычку. И тут же отскочил в сторону – на палубу хлынула густая кровь. Совсем свежая, от нее поднимался цветочный аромат, острый и приторный.
– Пыльца кагенцы, – сказал Скорген. – Не дает крови свернуться. Эдур используют ее, когда красят храмы в лесу – знаете, на деревьях. Ну, не настоящие храмы, конечно. Ни стен, ни потолка, просто роща…
– Терпеть не могу старших помощников, которые любят болтать, – сказала Шурк Элаль. – Доставайте другие. Тут за одни кувшины мы выручим столько, что хватит на пару месяцев. – Она пошла к рубке.
Коридор был пуст, выломанная дверь рубки болталась на одной кожаной петле. По ходу Шурк заглядывала в боковые ниши и видела разобранные койки экипажа – все незанятые, но растрепанные, словно после обыска. В самой рубке тоже виднелись следы поисков, а на полу раскинулся труп эдур. Пригвоздив ладони и ступни несчастного к полу, кто-то основательно поработал над ним с помощью ножа. Рубка была наполнена вонью испражнений. Лицо мертвеца застыло в агонии, а выпученные глаза словно видели в смертный миг крушение веры.
Подошел Скорген и выругался, увидев труп.
– Его пытали. Пытали капитана. Это меруд, почти старейшина. Странник спаси, капитан, как бы на нас не подумали, если кто объявится тут до того, как посудина пойдет ко дну. Пытали. Не понимаю…
– Все просто. Им были нужны сведения.
– О чем?
Шурк Элаль огляделась.
– Они взяли журнал и карты. Ну, пираты могли бы так поступить, если они не из Летера, но тогда им незачем было пытать беднягу. И потом пираты забрали бы груз. Нет, тот, кто это сделал, хотел сведений – того, чего не узнать по картам. И на добычу им было плевать.
– Грязные скоты.
Она подумала про амфору с ее ужасным содержимым.
– Возможно, у них была веская причина, Скорген, пробить корпус. Но подождем поблизости. Черное дерево неохотно тонет; возможно, придется поджечь.
– Погребальный костер привлечет внимание, капитан.
– Риск, я понимаю. Выполнять.
Поднявшись на палубу, Шурк Элаль прошла на бак.
Чужие в море. Не дружат с тисте эдур. И все равно встречаться с ними не хочется.
– Скорген! Когда закончим, беремся за весла. Обратно к берегу.
Он вскинул брови в шрамах.
– В Летерас?
– А почему нет? Распродадим добычу и наберем экипаж.
Потрепанный человек улыбнулся.
Снова в Летерас, так точно.
Глава четвертая
Мятеж начался в то ужасное утро, когда сквозь густой туман, давивший нас десять дней, мы увидели поднимающихся
