голову.
– Скажи, Сэмми, ты в порядке?
Он также был единственным, кто регулярно интересовался его настроением.
Надо сказать, что у Сэма была особенность, которая выдавала состояние его духа, точнее, две черты. Они были неточными, но давали представление. Одна – это волосы. У него были шикарные волосы: темные, более длинные наверху. Его бывшая девушка – она теперь значилась в его телефоне как «Лгунья» – называла их «безответственными волосами».
Если они были просто заложены за уши, Сэм пребывал в расслабленном состоянии. Если зализаны назад, он готовился к бою. Если растрепаны – очень редкое событие – это значило, что он полностью доверяет тому, кто сейчас рядом с ним. Волосы Сэма уже давно не бывали растрепаны.
Сегодня волосы были зачесаны за уши, но в то же время как бы уложены, с выдающим его блеском средства для укладки. Как это понимать?
Те, кто внимательно наблюдал за Сэмом и особенно видел его в естественной среде, могли уточнить его настрой по второй черте. Счастье Сэма в некотором смысле было связано с его желанием печь. Если вы входили в «Дом» и на витрине лежали одинокий скон и унылое трио покупных дэнишей, лучше было держаться от Сэма подальше. И стоило обращаться с ним как с человеком, у которого вместо глаз короста, а на лбу вытатуированы огромные буквы «НЕ СЕГОДНЯ, САТАНА», – с осторожностью.
«Дом» покупал хлеб в Easy Tiger, но выпечкой обычно занимался Сэм. Если в витрине и на стойках красовались свежие хрустящие кексы к кофе, бисквиты с кремом или пудинги из карамелизированного бананового хлеба с глазурью из крем-сыра, это означало, что Сэм готов расцеловать вас на пороге, а вы получите удовольствие от его творений. Сэм был великолепным кондитером. Сегодня он соорудил дюжину пирогов, пончики и больше ничего – это могло означать что угодно.
– Да, Эл, все отлично. – Сэм аккуратно опустил самый большой кружок в плоское блюдце с глазурью из ванили и гибискуса и бережно отложил на сетку. Улыбка нервировала больше всего. Иногда Сэм казался немного не в себе в тех редких случаях, когда улыбался. Как будто его лицо отвыкло это делать. Но он и не хмурился – это слишком многое выдавало. В большинстве случаев он просто смотрел сквозь вас.
– Ну ладно, – сказал Эл, бросив перед уходом взгляд на Сэма, просто чтобы убедиться.
Сэм окунул в глазурь еще один пончик. Руки у него были костлявые, с выпуклыми венами и быстро двигались. Такие руки, длинные, загорелые и покрытые татуировками, выглядели бы на своем месте у заключенного русской тюрьмы. У Сэма было много татуировок: по всей груди, спине и икрам.
Он стер капли глазури цвета яркой фуксии левой рукой, а правой продолжил покрывать ею три оставшихся пончика. Результаты его радовали.
Некоторые парни посчитали бы выпечку или умение нарисовать пикачу в пенке на капучино не совсем мужским занятием, но Сэм был не обычным парнем. Его не заботило то, как проводят время парни из братства[5], с
Братство – студенческая организация для молодых людей в колледже.
