много вопросов – для домашнего задания по генеалогии. Она хотела знать все (что относилось к ней): спрашивал ли он о Пенни, завел ли он другую семью, чтобы она могла играть со сводными братьями и сестрами, когда она могла с ним увидеться. Но Пенни поняла, что Селеста не хотела говорить о нем. Ее мать замкнулась в себе и ушла в свою комнату, сославшись на головную боль. Так что Пенни спрятала все эти вопросы в дальний уголок своего разума и больше никогда не произносила их вслух. А фотографию хранила в ящике комода.
Внизу Селеста шмыгала носом в кухне, как делала и вчера, когда Пенни ушла спать. Пенни подозревала, что в слезах матери есть доля театральности. Как видеоблогеры на YouTube, которые всхлипывают во время тщательно отредактированных признаний, Селеста от всей души рыдала во время полуфиналов реалити-шоу с соревнованиями певцов и над всеми фильмами про животных. Пенни предпочла бы съесть фунт волос, чем выдать свои подлинные эмоции, не говоря уже о том, что она сомневалась, сможет ли остановиться, если начнет.
– Мам.
Селеста глянула на нее поверх скомканной в руке салфетки. Ее глаза припухли, словно она действительно всю ночь плакала.
– Привет, детка. – Она улыбнулась и тут же снова сморщилась. – Пожалуйста, можно я поеду с тобой? Я угощу тебя обедом, помогу украсить комнату.
– Я могу сама купить себе обед, – сказала Пенни. – К тому же тебе придется ехать за мной на своей машине и возвращаться обратно одной. А мне придется садиться в свою машину и ехать за тобой, чтобы убедиться, что ты добралась домой. Порочный круг.
Селеста сглотнула.
– Знаешь, я не думала, что мне будет так больно, – она выглядела искренне удивленной. Ее узкие плечи задрожали, как у нервной чихуа-хуа.
Пенни вздохнула и обняла мать, думая, что будет скучать по ней.
«Черт, я что, сейчас расплачусь?»
Она зажмурилась крепче, выдавливая ответную влажность.
Не-а.
– Я так тобой горжусь, – отстранившись, сказала Селеста с отважной улыбкой.
Пенни посмотрела на нее. Селеста выглядела маленькой, даже тщедушной, и вялой. При предвечернем свете в джинсах и выцветшей футболке с надписью «жги, подруга» Селеста напоминала первокурсницу, такую же, как Пенни.
Жаль, что их отношения так испортились.
Когда Пенни ходила в начальную школу, они были близкими друзьями. Тогда Пенни не могла представить ничего лучше, чем кофе мокка с соленой карамелью из «Старбакса» на завтрак, и считала, что ей очень повезло: мама – ее лучшая подружка. Пенни позволялось не спать допоздна, краситься, одалживать у мамы одежду и красить волосы во все цвета радуги – жизнь была праздником, бесконечной вечеринкой.
В средней школе Пенни стала видеть все иначе. Она больше не писала маме по тысяче раз в день, прося оценить наряд или дать совет. Селеста и Пенни стали полными противоположностями. Селеста гордилась своей воспитанной, прилежной дочерью, учила ее подделывать свою подпись на письмах
