выбрасывая ее наружу. Все с надеждой смотрели на этот поток воды, но он все не ослабевал.
– Максимальная мощность, – тихонько проронил подошедший к командиру механик.
– Полагаете, неплотно стоит? – выразил всеобщую мысль великий князь.
– Никаких сомнений, надобно останавливать помпы.
– Не останавливайте, вашескобродие, – вдруг с горячностью обратился к ним Лоханкин, – если остановить, будет не видно, куда тянет! Так можно неделю конопатить. Дозвольте спуститься сейчас, да и заделать!
– Ты что, с ума сошел? – воскликнул Орлов. – Если тебя, дурака, напором затянет, так ведь переломает всего!
– Нечто я без понятия, вашбродь, – не уступал минер, – куда не надо, дуриком не полезу! Пусть мне только мешки с отрубями подают, а я сам все сделаю.
От голоса немолодого уже матроса веяло такой уверенностью в своих силах, такой убежденностью в правоте, что Алеша не смог ему отказать.
– Действуйте, только осторожнее!
– Есть! – с веселым ожесточением в голосе отозвался тот и прикрикнул на своих помощников: – Вертите гайки, что ли!
Лебедка снова опустила водолаза в мутную глубину восточного бассейна. Помпы продолжали работать на полную мощность, извергая из затопленных трюмов потоки грязной воды. Текли томительные минуты ожидания, казавшиеся часами. Наконец, когда все готовы были уже сдаться, из трюма прибежал зачуханный донельзя машинист и, устало вытерев чумазое от масла лицо, выпалил:
– Так что уходит вода!
– Как уходит? – переполошился командир и, кинувшись к амбушюру переговорного устройства, закричал: – Машинное, что там у вас?
– Уходит проклятая, – донесся из глубины искаженный голос Онищенко, – точно уходит!
– Почему не докладывали?
– Сглазить боялся…
– Господи, твоя воля, – обессиленно опустился великий князь, – да по дереву постучи! Лучше всего по голове…
Когда снова заработала лебедка, доставая из пучины водолаза, на палубе уже ощутимо выправившегося крейсера уже ликовали.
– Ура, наша взяла! – кричали обрадованные моряки. Некоторое принялись бросать бескозырки вверх, другие бросились обнимать тяжело дышащего Лоханкина, и, наконец, не зная, куда выплеснуть свою радость, один из них крикнул:
– Качать Алешку!
Едва прозвучал этот призыв, матросы кинулись к великому князю и, подхватив того на руки, стали подкидывать вверх. Но и этого было мало, тот же веселый и отчаянный голос крикнул:
– И старшого!
Попытавшийся улизнуть Никитин тут же был схвачен ликующими моряками и принялся летать рядом с командиром.
Наконец их отпустили, и красные и запыхавшиеся офицеры оказались рядом. Хотя после размолвки они и не вернулись к прежним отношениям, но старались
