– от городских управ»105.
В качестве примера В.А. Кокорев привел Прибалтику: «Всем нам больно, что мы не имеем того, что имеет Остзейский край, который, по сравнению Эстляндии (самой бедной из числа балтийских губерний) с соседними ей русскими губерниями, представляет такие выводы: Эстляндия имеет 143 винокурни с производством в год 3,5 млн ведер вина (40 %), а губернии: Санкт-Петербургская и Новгородская – 20 винокурен с производством 240 тыс. ведер. Эстляндия при населении в 350 тыс. по размеру своего винокурения может выкормить бардой ежегодно 35 000 быков, а Санкт-Петербургская – 90 штук и Новгородская – 2 400, при двухмиллионном населении этих губерний, кроме Петербурга. Остзейский край, за полным удовлетворением себя мясным продовольствием, доставляет на Петербургский скотопригонный двор до 10 000 быков ежегодно, а население Петербургской и Новгородской губерний не может выпустить на продажу ни одного быка, потому что и само не имеет мясного продовольствия»106.
Русский социолог, культуролог, публицист и естествоиспытатель; геополитик, один из основателей цивилизационного подхода к истории, идеолог панславизма Николай Яковлевич Данилевский не видел ничего страшного в налогах с продажи алкоголя: «Улучшение наших финансов именно путем хорошей системы косвенных налогов вполне достижимо, и достижимо в непродолжительном времени. Между предметами обложения есть один давно известный, который удовлетворяет всем требованиям хорошей и чрезвычайно доходной статьи. Я разумею хлебное вино. Питейный налог служит издавна предметом упреков нашей финансовой системе, как основанной на спаивании, развращении и разорении народа. Все эти упреки совершенно справедливы, поскольку они касаются систем взимания этого налога, как бывшей откупной, так и теперешней акцизной. Но тем не менее водка остается не только отличным, но даже наивозможно лучшим предметом обложения по своей сущности. Не будучи предметом необходимости, она вместе с тем обратилась в предмет чрезвычайно обширного потребления, которое хотя и вовсе не необходимо, даже едва ли полезно, но, по крайней мере, безвредно, если употребляется умеренно и если способ употребления не приправляется всякого рода соблазнами, развратом и даже преступлениями. Во всяком случае, употребление водки в народе, да и не в одном только народе в тесном смысле этого слова, а во всех классах общества, укоренилось, и с этим фактом надо считаться. Уничтожить или даже сколько-нибудь значительно уменьшить употребление водки невозможно ни обществами трезвости, ни развитием народного образования и школ как некоторые мечтают… Совершенно неверна также и та мысль, что народ пьет будто бы от бедности и нищеты, что стараются даже объяснить физиологически потребностью заменить недостаточность питания употреблением алкоголя, как средством, ослабляющим аппетит замедлением процесса круговращения вещества. Неверно это потому, что, несмотря на возгласы "либералов"
Кокорев В.А. Экономические провалы по воспоминаниям с 1837 г. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1887. С. 151.
Там же. С. 152.
