56], 6) о предателе Христа Иуде, 7) о судьбе Юлиана Отступника, который во время своего недолгого императорства (361–363 гг.) попытался возродить прежний языческий культ, но закончил «горькой и нечеловеческой смертью», 8) о мучении Никиты, казненного отцом-язычником, 9) о святой Варваре, претерпевшей такую же смерть, 10) о святом Вацлаве, убитом братом Болеславом I, и др. В. В. Кусков, называя данное явление «ретроспективной исторической аналогией», справедливо замечает, что она «позволяла глубже раскрыть значение того или иного исторического события, дать оценку поведения его участников, прославить их или осудить, установить своеобразную типологическую общность событий Древней Руси с событиями мировой истории и тем самым указать на их определенную закономерность» (Кусков В. В. Ретроспективная историческая аналогия в произведениях куликовского цикла // Куликовская битва в литературе и искусстве. М., 1980. С. 39; См. здесь же об исторических аналогиях в произведениях борисоглебского цикла: с. 40–41).
Подводя итоги своим размышлениям над «поэтикой уподоблений», О. В. Панченко пишет: «Принцип уподобления героев их агиотипам был представлен во всех жанрах древнерусской литературы, посвященных прославлению святости, – в агиографии, эпидейктике, гимнографии. Отдельные приемы “уподоблений” <…> являются лишь конкретными проявлениями единого “типологического” метода, который может быть охарактеризован как метод изобретения (в смысле inventio) “агиологических типов” и создания их литературных “подобий”. Но, что еще важнее, “типологический” метод является, по-видимому, одним из основных методов в агиологии вообще, включая как литературное, так и изобразительное творчество» (Панченко О. В. Поэтика уподоблений (к вопросу о “типологическом” методе в древнерусской агиографии, эпидейктике и гимнографии) // ТОДРЛ. Т. 54. С. 533–534). Далее автор замечает, что «“типологический” метод не ограничивается рамками одной только древнерусской литературы. Он широко представлен и в творчестве многих русских писателей XVIII–XX вв.» (Там же. С. 534).
В связи со сказанным акцентируем внимание еще раз на очевидном: основания типологии кроются в самой природе человеческого мышления, соответственно, в природе его продукта – текста. А потому проблемы типологии не могут быть частными, окказиональными, периферийными и т. п.
245
Жития святых мучеников Бориса и Глеба… С. 2.
246
С этой точки зрения текст (литературное произведение) можно определить как сверхсложный объект, который в своих глубинных, окончательных смыслах недоступен для понимания и читателю, и автору, и исследователю.
247
Учебная практика показывает, что после усвоения материала студенты начинают самостоятельно работать с описанными моделями – «помимо своей воли» воспринимать соответствующие литературные тексты (или фрагменты текста) через призму архетипической модели. Таким образом, можно говорить и о функции модели в процессе обучения. Обучающая функция тесно связана
