рекламных стратегий, редуцирование аналитического компонента), их становится трудно, а то и невозможно объяснить, опираясь на существующие в теории критики концепции критики и ее метода. Исследовательский интерес в 1990-е годы смещается к новым объектам (изучение постмодернизма). Дает о себе знать и общая тенденция демонстративного ухода от тех явлений литературной и общественной жизни, которые были отмечены ангажированностью (критика в этом смысле ассоциировалась с управляемой составляющей литературного процесса).
Сопоставление критических дискурсивных формаций XIX века и 1970 – 1990-х годов выявляет имманентную причину снижения динамики развития теории критики, кроющуюся в самих механизмах осмысления феномена критики, в познавательных посылках. Обновление мыслительных установок в теории критики происходило слишком медленно. И даже в период 1980 –1990-х годов, характеризуемый нами как качественно новый и перспективный, инерционно продолжают действовать традиционные познавательные принципы. Метакритика «толстых» журналов, наиболее адекватно отражающая особенности новейшей литературно-критической практики и актуализирующая антипозитивистский опыт критики рубежа XIX–ХХ веков, собственно литературно-критическая практика рубежа ХХ–ХХI веков требуют поиска иных методологических оснований теории критики. На наш взгляд, возможным основанием является парадигма онтологической герменевтики.
Герменевтико-онтологические основания позволяют определить литературную критику как сложный процесс (само)интерпретации, в котором совмещаются два акта понимания – первичное (мгновенное прозрение истины бытия) и вторичное (фиксация того, что понято, словесное выражение, его развертывание в качестве интерпретации, отрефлексированное воспоминание). На первом этапе критик выступает как некий субъект, как Dasein, для которого художественное произведение (литературное явление) – часть «сущего», то материальное, что до интерпретации не отмечено бытийствен-ностью, но открыто для интерпретаций. В процессе интерпретации оно онтологизируется, открывается. Критик, как и любой читатель, «работает» с результатом подобной же интерпретаторской деятельности, совершенной Другим (автором), но направленной на внетекстовое бытие. Таким образом, критик интерпретирует одновременно не только уже интерпретированное и воплощенное бытие, но и само бытие, обращаясь к нему через текст, сопоставляя писательскую интерпретацию с действительностью. Р. Барт в этой связи говорит о необходимости для критика учитывать «два рода отношений – отношение языка критика к языку изучаемого автора и отношение этого языка-объекта к миру»40; «Книга – это своего рода мир. Перед лицом книги критик находится в той же речевой ситуации, что и писатель – перед лицом мира»41. В сознании критика сталкиваются две интерпретации бытия, что может обусловить факт их конфликта. Таким образом, критик в своей деятельности, по сути, одновременно осуществляет два акта: интерпретирует мир художественного
Барт Р. Что такое критика? С. 272.
Барт Р. Критика и истина. С. 365.
