пика, и как тяжёлый боевой топор. Урумар загорелся желанием иметь это. Он подошёл к кузнецу.
– Что ты хочешь за это сильное оружие? – большой интерес говорил устами воина.
– Какими деньгами будешь платить, рубль или юань? – басом спросил человек, его голос заставлял принимать его серьёзно.
– Таких не знаю, медные монеты знаю. Сколько медных?
– А… понятно. Вы с юга. Медными тут не платят, вам надо обменять их.
– У нас и медных пока нет, – слова Арьи рассмешили сидящих у костра.
Кузнец с улыбкой взял из рук Урумара оружие и вернул его на место.
– Вы тут жить собрались, или за богатством пришли? Разные цели – разные люди, которых я могу вам посоветовать.
– Мы пришли за знаниями, – сказал я.
– К чертям знания, мы пришли за монетами, – Арья отодвинула меня локтем и вышла на разговор с кузнецом.
– Короче, идите вы в зал и найдите там место, называется Харч. Там спросите Володю-оружейника. У него найдётся для вас работа, за которую он заплатит.
– Где этот зал? – Урумар подвёл к концу разговор.
– За этими воротами. Их вам никто не откроет, механизм сломан. Вон в ту дверь идите.
С этих слов началось наше путешествие во тьме ходов древней крепости…
ГЛАВА 2
Во тьме
Дома… большие дома стояли тесно. Их комнаты наверху были не видны, они скрывались во тьме. Этот зал был так велик, что нельзя было увидеть этого, ни его размеры, ни очень слабый свет не давали этого сделать. Все дома начинались от земли, где слабые пятна света, и уходили вверх, в темноту, где их нельзя было видеть.
Наши попытки осознать величину места не удались. Не видно, но понятно – это город под крышей. Щурясь, как слепцы, мы шли на слабый свет фонарей, от пятна к пятну, дышали тяжёлым как чугун воздухом.
Улица была прямой, большие дома вставали стеной с редкими тёмными проходами. Над головой путалась паутина чёрных верёвок (проводов). Люди в этом городе были похожи на тени, на призраки умерших – бледная сухая кожа лиц с тёмными глазами и почти одинаковые чёрные плащи, хорошо прячущие под собой броню и оружие, что предательски позвякивали при каждом шаге. Такие же тени были видны в окнах нижних комнат. Свет в фонарях этого места был не живой огонь, а какой-то другой – тёплый, мягкий, но не живой огонь. Здесь не было ни травинки, ни дерева, ни даже мхов, только камень и железо. Даже под ногами каменная (асфальтированная) дорога иногда становилась толстой железной сетью, в которую нельзя провалиться, которую нельзя порвать, под сетью – тёмная пустота.
Журчавшая и ползущая во все стороны жизнь этого места не видела нас. На самом деле людей-теней было немного, в Омэй-Гате на Проспекте столетий в любое время дня людей намного больше, или это мы не видели всех?..
– Харч, –
