Боромир достал из кармана шарик смолы и соломы.
Я стоял перед товарищем, закрывая нас щитом и держа топор наготове. Тварь, теперь одноглазая, медленно и совсем бесшумно плыла к нам. Боромир поднялся из-за моей спины. На болт, более длинный, чем были до этого, насажен горящий комок. Выстрел. Огненная точка ударила в центр тонкого тела чудовища. Что-то зашипело, огненные капли стали падать на пол, огонь пополз по телу твари, испуская чёрные ленты копоти.
Когда огонь разгорелся шипя, стал виден облик этого… оно висело в нише на повороте коридора. Его тёмная морщинистая кожа висела на костях, будто внутри больше ничего нет. Голова с бледной кожей и круглыми глазами, в одном из них, пустом, торчал арбалетный болт, смяв голову и пригвоздив её к стене. У головы не было рта, зато был хобот с железной банкой на конце.
Пламя пожирало это существо, а оно не издавало ни звука, не корчилось в муках, не билось в агонии. Оно смело и холодно смотрело на нас уцелевшим глазом без зрачка. От жара нижняя часть головы стала плавиться и растеклась в кошмарной улыбке, пока не ляпнулась дымящейся жижей к толстым чёрным ногам без пальцев.
Да, мой догадливый читатель, это была лишь вешалка с противогазом и резиновым комбинезоном на ней, всего-то. Никуда оно не плыло, это делало наше воображение. Не насмехайся, злорадствуя: воображение – штука древняя и пугливая, сходи в недра брошенной крепости, и ты найдёшь своего монстра.
Мы, гордые победой, смотрели, как растекается труп тёмного создания. Улыбки на наших лицах сбил быстрый и частый стук из-за угла.
– Откройте! – Хриплый голос был едва слышен.
Взяв факел, мы осторожно заглянули за угол, Боромир целился. За углом хода не было, его преграждала тяжёлая железная дверь с колесом на ней. Не люблю я такие колёса, не понятны они мне…
Скрип колеса разносился по тёмным проходам древней крепости. Я крутил колесо, а Боромир стоял в темноте, подальше от лежащего на полу факела, и целился в дверь.
Щелчок, больше не крутится… дверь слабо толкнули с той стороны. Одним прыжком я оказался у щита, что лежал в стороне. Приготовив топор к бою, я, осторожно и с готовностью биться с чем бы то ни было, выглядывал из-за железного обода своего щита.
С натугой кто-то толкал тяжёлую дверь. Темнота кралась из открывшейся щели, но коптящий огонь факела загонял её обратно. Наконец в узком проходе показалась рука, чёрная грубая кожа на ней была покрыта круглыми плотными выступами.
Из неизвестной темноты выходил кто-то на четвереньках. Это был человек, он прикрывал ладонью лицо, спасая глаза от света. Это был молодой мужчина, лет двадцати на вид. Он встал на ноги, опираясь о стену. Одежды его были не из этих земель – белые с серыми полосами и пятнами (снежный камуфляж), короткая рубаха без рукавов со многими карманами, похожая на ту, что у деда. Руки его были в перчатках, а ноги укрыты в хорошие чёрные сапоги со шнуровкой, один их вид говорил – хорошие. Голова мужчины с щетиной вместо волос
