от Днепра прямо до Западного Буга.
– А на лошадях никак? – на всякий случай осведомился юный князь.
– Придется просеки прорубать, леса-то глухие… А это и труднее, чем ладьи из притока в приток перетаскивать, и внезапности лишитесь.
– Ох! И мудра ты, бабушка! – восхитился внук.
– Новгородцев своих мне оставишь, а то не ровен час, набегут печенеги, как в тот раз… Помнишь, прятались вместе со мной ты, Ярополк и Олег? А отец ваш со всем войском ушел с болгарами воевать.
– Нет, я еще маленький был.
– И возьми с собой воспитанника моего Олафа с его людьми, а то засиделись они в Киеве.
Йомсвикинги перестали прыгать через жаровню, потому что норвеги и даны затеяли там новую игру: кто кого затянет в угли. Долго они тянули толстый пеньковый канат, по трое с каждого конца, но вот норвеги поднатужились и пересилили данов. Те, чтобы не упасть в огонь, отпустили канат и норвеги повалились один на другого прямо под стол, за которым пировали Сигурд, Торгисль, Олаф и Хальфредр Скальд, неразлучный со слепым Уисом-музыкантом. Норвеги расхохотались во все горло, радуясь победе своих земляков.
Сигурд, насмеявшись вдоволь, вернулся к прежнему разговору с Торгислем:
– …Забудь ее! Ну что тебе, других мало? Она христианка…
– Она прекрасна, – возразил Торгисль, хмурясь.
– Да ну-у-у-у, набожная такая, как старая ворона без перьев!
– Она убьет себя, если я ее брошу, – серьезно заявил Молчун, отпив пива из рога.
– Все так говорят, а на самом деле ничего с ней не будет!
– Но ее жизнь здесь зависит только от меня! – возразил Торгисль.
– Еще бы, ведь ты могучий воин, сын Торольва Вшивой Бороды!
В этот момент к норвегам подошла симпатичная белокурая славянка из полян и принялась подливать им пива в подставленные рога, заинтересованно поглядывая на Торгисля.
– Как тебя зовут, красавица? – по-славянски спросил ее Сигурд.
– Забава…
– А твоего отца?
– Путята…
Воевода по своему обыкновению крепко хлопнул по девичьему заду и гаркнул:
– Ступай к своему отцу, Забава Путятична!
Девушка взвизгнула и упорхнула. Воевода же пьяно расхохотался:
– Говорю тебе, Тор, ни одна женщина не стоит, чтобы столько о ней разговаривать, эхехехехе!
Четверо дружинников, забравшись верхом на товарищей, хлестали друг друга козьими шкурами, стараясь «выбить из седла», а то и свалить на пол соперников. То новгородцы и кияне выясняли, кто же крепче сидит «в седле». Наконец один новгородец свалился со своего «коня», а кияне грохнулись наземь сразу вдвоем. Гвалт стоял неимоверный.
– Я хочу тебя спросить, – сказал молодой норвежец, осушив очередной рог пива. – Твоя Ингеборге снится тебе?
Сигурд погрустнел и хмыкнул, опустив руку с рогом и откинув голову на спинку
