углом деревянными надолбами, не позволявшими атаковать коннице.
То есть Полоцк, окруженный двойным палисадом и глубоким рвом, был хорошо приспособлен к обороне. Вот почему были так спокойны ответы норвежца Бьорна на тревожные вопросы младшего брата. Вот почему выросшая первой красавицей города Рагнхильд, родившаяся с золотой ложкой во рту, под покровительством могучего отца и старших братьев привыкла помыкать юношами своего брачного возраста и не преминула пустить шпильку в адрес семнадцатилетнего новгородского князя, зная, что отец пообещал выдать ее за двадцатидвухлетнего великого князя киевского.
Все дружинники Регнвальда из норвежцев и дреговичей были уже на стенах. Предстояла ожесточенная оборона против кривичей, ильменских словен, чуди и персональной дружины Владимира, также состоявшей из норвежцев под командованием Сигурда Эйриксона.
На глаза Хрольву попалась шестнадцатилетняя Рагнхильд. На время своей беременности она предпочла приехать из Киева в Полоцк, к своей матери Герлок.
Внезапно набежавшие с моря тучи просыпались крупными хлопьями мокрого снега.
– Хоть пожара можно не бояться! – обрадовался Бьорн, вглядываясь в неясные пока фигуры, темневшие вдалеке на льду русла Полотвы.
– Селяне в ужасе, – заметил Хрольв. – Войско новгородцев кормит лошадей их посевным запасом зерна.
– Это не так уж важно, – ответил Бьорн, всматриваясь вдаль и пытаясь прикинуть количество вражеских воинов.
Ему мешал падавший снег, из-за которого ближе к горизонту ничего не было видно.
На стену поднялся сам князь Регнвальд с младшими дружинниками. Те принесли металлические шлемы и кольчуги.
– Держите, – сказал сыновьям старый норвежец и скомандовал зычным голосом: – Приготовиться всем!
К надолбам уже приблизились первые группы легковооруженных всадников-чуди.
Хрольв бросил перед собой мокрые доспехи. Надевать их совершенно не хотелось, снег уже набился в ячейки кольчуги и в его волосы. «Всемогущий Один! – подумал Хрольв. – Я зря тратил время, вынашивая пустые замыслы предстоящих походов. Враг сам пришел к отчему дому. Сейчас я прошу лишь об одном: дай мне прожить эту ночь достойно!»
Бьорн просто переодевался, без всяких молитв. Его мать Герлок собрала всех ребятишек княжеского терема в подполе и перепоручила их беременной Рагнхильд.
– Там сколько-то кривичей, словен и чуди, – попыталась она успокоить дочь. – Они пограбят окрестности, повоюют под стенами и уйдут, твои слова не стоят бόльшей мести.
Посад действительно уже легко преодолевали пешие воины названных племен, укрытые толстыми медвежьими шкурами. Их головы украшали и защищали медвежьи черепа с несодранной кожей. В руках атакующих были копья, дубины, редко у кого топоры.
«За все, что я должен был сказать, но не сказал», – мысленно говорил Хрольв, подтягивая кольчугу на плечах специальными
