Раньше это был один из перспективных объектов Внешней разведки КГБ, об этом я мог судить только по техническому обеспечению. Конечно, я не знал, чем они занимаются, но аппаратуру поставил, подписал целую кипу бумаг о неразглашении и получил благодарность и премию от начальства. Так скажите, мог ли я раскрыть другим людям свое знакомство с объектом, даже если они тоже из органов?
– Не мог! – с чувством подтвердил я, наливая.
– Вот именно, не мог, мой юный, но благородный друг! Мне чуть-чуть… Но эти люди наняли меня, как профессионала, и я должен был им помочь. Они спросили, могу ли я выделить из шумов тембр детского голоса? Я понял, что мои заказчики надеялись хотя бы узнать, живут ли на объекте офицерские семьи или там расположились одни военные. Я пытался, колдовал с фильтрами, но безрезультатно. У нас была не самая удачная позиция, и у меня ничегошеньки не получалось. Я не мог выполнить работу, не воспользовавшись известной мне спецификой защитной системы объекта, но и воспользоваться ей я тоже не мог.
Старик откинулся в кресле, аккуратно выпил и очень хитро улыбнулся.
– Ну, как, мой юный, подающий надежды друг?
– Любопытнейшая история, Иван Артемьевич! У меня тоже случались неразрешимые задачи, – посочувствовал я ему. – Когда одна очень благородная, но эксцентричная и неблагодарная сучка заехала мне в глаз поварешкой…
– Но я разрешил ее, – перебил меня Иван Артемьевич.
Он радостно засмеялся и поставил бокал на стол.
– Свою задачу я разрешил. Мне, так сказать, чуть-чуть.
Моя рука дрогнула, и я налил полтора чуть-чуть.
– Интересно, каким же образом? Сходили в жилконтору?
– Вот именно! Вот именно, дорогой Виктор! Вы ухватили самую суть! Я пошел в поселок. Конечно, все необходимое: вещи, продукты в дом доставляли специальные люди. Но – маленькая деталь. Жена хозяина дачи, а для местного населения это была всего лишь генеральская дача, так вот, она часто покупала в сельском магазине жевательную резинку. И не просто покупала, а тщательно выбирала. Картинки и все такое. То есть, женщина хотела сама выбрать, сама купить и сама отдать в руки. Кому, я вас спрашиваю?
Я потрясенно молчал, но старик ждал ответа и мог не на шутку обидеться. Бутылка опустела, и хвататься за нее, как за соломинку, не имело смысла.
– Иван Артемьевич…
Я, наконец, собрался с мыслями:
– Дорогой мой и любезнейший батенька Иван Артемьевич! Убедительно прошу вас завтра же, как только вы закончите с тайником, возглавить «Мойдодыр». Потому что вы – гений! А потом мы уволим Ленку, позовем Чароита… Или, нет, чароит – это цветок… Мы позовем Чарика и славно это дело отметим.
Старик был польщен, но отказался.
– Нет, мой юный, но добрый друг. Спасибо за заманчивое предложение. Я ведь человек подчиненный. Подчиненно-творческий, так сказать. Лучше вы приезжайте
