его еще недельку, для уточнения.
Меня несколько смущало, что во время падения девушки на «Пионерской» наш кандидат в Патологические читал книгу, стоя спиной к свободной части эскалатора, по которой сбегали вниз недисциплинированные пассажиры. Почти в самом конце спуска он отвернулся от стены и сунул книгу в карман.
Иван Артемьевич над моими сомнениями только посмеивался.
– Виктор, дорогой вы мой, посмотрите вглубь, так сказать. Едут сотни, тысячи людей, и – ни одного в такой позиции. А почему? Да потому, батенька, что читать, отвернувшись от света к стене, неудобно. Так может ехать, допустим, женщина, которая утром торопилась и, только уходя, заметила, что плохо покрасила губы. Но тогда она в руках держала бы косметичку, а не книгу. А он маскируется, этот ваш… Как вы его забавно зовете? Анатомический? Хм, забавно, но не совсем понятно… Я думаю, мой юный друг, у него в книге заложено зеркало, можете прямо сейчас ехать и хватать. Или через недельку, если вам не жалко платить старику деньги.
– Нам не жалко, Иван Артемьевич. Потерпите еще недельку.
Теперь мы упростили операцию и снимали Патологического только на спуске. Я мог бы обойтись и сам, но старик увлекся игрой на скрипке. Я решил, что Сергей Владимирович в состоянии оплатить ему эту слабость.
Мы больше не встречались за видиком в «Мойдодыре». Артемьич отзванивался мне утром по дороге домой, докладывал о наблюдении, и вечером после моего сеанса звонил узнать о новостях.
До конце недели Патологический не продержался. Он подставил подножку женщине, когда я встречал его после занятий на «Парке Победы». Женщина упала, сильно ударившись коленом и разбив что-то молочное в сумке. Ей помогли спуститься. Она стояла у стены на одной ноге и тихо плакала. В ее боли была и моя вина.
Патологический опять держал в руках книгу, развернувшись к стене и, только когда жертва упала и громко вскрикнула, посмотрел вниз невинно-удивленным взглядом. Он так и шагнул с эскалатора с книгой в руке и пошел, глядя прямо перед собой, и прямо перед собой увидел меня. Мое лицо не было отмечено печатью невинности – мне хотелось разорвать его пополам, и вовсе не для того, чтобы потребовать у Сергея Владимировича двойной гонорар.
– Вот мы и встретились, Патологический! – прошипел я ему в лицо, перехватил лямки сумки и зачем-то дернул его по направлению к заплаканной женщине и двум так же дурацки постриженным пацанам, предлагающим ей помощь.
Он вздрогнул и выронил книгу, но прежде, чем книга упала на пол, из нее выскользнуло и разбилось на сотни осколков зеркало.
Патологический тоже выскользнул из лямок и бросился бежать к стоявшему поезду.
– Осторожно, двери закрываются.
Я не стал его догонять.
В офисе я осмотрел сумку. Четыре тетради на имя третьекурсника Тимьянова Алексея и газета «Спид-Инфо». Что ж, Леша, осторожно, двери закрываются.
Я сидел и ждал звонка от Ивана Артемьевича,
