сказать начистоту, Хилли, любовь моя, – тут же снова вклинилась мисс Тоттенхэм. – Я никак не могу плюнуть на все это и забыть просто так, стряхнуть с плеч вроде как, если угодно, потешное недоразумение. Ты сам сто раз рассказывал, что Найджел до сих пор называет свою бедную жертву не иначе как «великой грешницей» или там «грешной женщиной», не помню. Не знаю, как кому, а мне достаточно очевидно, что на сей раз он нацелился именно на меня, и я боюсь. Понимаешь ли, Хилли, я бо-юсь.
– В то время как, – невозмутимо подхватил Хилари, – бояться нечего. Уверяю тебя, детка, моя золотая крошечка, тут совершенно нечего страшиться. Обстоятельства совсем не такие, как тогда…
– Да уж, не совсем такие, учитывая, что та была уличной девкой!
– …и разумеется, я обязательно докопаюсь до правды, обещаю тебе. История слишком нелепая, чтобы остаться нераскрытой. Я предоставлю дело…
– Ты никому ничего не можешь предоставить, ты сжег бумажку!
– Найджел выздоровел окончательно и бесповоротно.
– Слышь сюда, – заметил мистер Смит. – А ну как кто-то сработал под него? Кто-то из их шатии? А ну как его подставили? Подсунули нам. По злобе. Нарочно то есть.
– Они все до единого отлично друг с другом ладят.
– А вот с этим гавриком полковника не ладят. Не-ет, с Маултом у них дружба врозь. Ладáми там и не пахнет, пятерку ставлю. Видал я, как они на него зыркают. И он на них.
– Что за чепуха, Смит, – вмешалась миссис Форрестер. – Сами не знаете, что говорите. Маулт служит у нас уже двадцать лет!
– И что с того?
– О господи боже мой! – взвизгнула Крессида и без сил повалилась в кресло.
– …а кто будет оглашать имена при раздаче подарков? – продолжал свои глубокомысленные размышления полковник. – Я ведь не смогу надеть очки, на Друиде они смотрелись бы глупо.
– Фред!
– Что такое, Клу?
– Подойти к нам сюда. Я говорю: по-дойди сю-да!
– Зачем? Я работаю над своей ролью.
– Ты переутомишь мозги. Иди сюда! Тут речь о Маулте. Я говорю: речь о…
Полковник прервал ее почти сердито – во всяком случае, сердито для него:
– Ну, вот, ты совсем спутала ход моей мысли. Так что там с Маултом?!
Словно в ответ на слишком громкий призыв (в театре любой зритель счел бы его нарочитым), искомое лицо – а именно Маулт с подносом в руках стремительно вылетел на «сцену» из-за дверей гостиной.
– Прошу прощения, сэр, – задыхаясь обратился он к Хилари. – Я подумал, это срочно, сэр. Полковнику, сэр.
– Что – «полковнику», Маулт? – довольно раздраженно перебил его старикан.
Вместо ответа камердинер выставил поднос на вытянутых руках перед своим хозяином. На нем лежал конверт с отпечатанными на пишущей машинке заглавными буквами:
«ПОЛК. ФОРРЕСТЕРУ».
– Он лежал на полу в вашей спальне,
