она. – И еще новость: машина проехала в пустыню, ты не заметил? И я говорила с матерью о нас с тобой…
Девушка надеялась, что ее последние слова сильнее всего заинтересуют Асеха. Вероятно, так и случилось, но он был мужчиной, а потому не мог обнаружить нетерпения, присущего только женщинам и детям. Он окинул взглядом горизонт, медленно и глубоко втянул воздух, словно пробуя его на вкус, и сказал:
– Дождь пойдет позже, к вечеру. Сильный дождь.
– Значит, травы в этом году будут густые и сочные, – порадовалась Аминат.
В ее мире ничего не боялись так, как засухи. Аминат едва исполнилось пять лет, когда началась опустошительная засуха. Аминат до сих пор помнила тучи мух, вьющихся над павшими животными. Засуха разорила многих скотоводов. Два ее деда вынуждены были уйти на север, искать заработка и пропитания в городах.
– Будет вдоволь воды, – повторила Аминат.
Асех кивнул. Лицо его озарилось мальчишеской улыбкой, странной на суровом, дочерна загорелом лице.
– Что сказала твоя мать?
– Сказала, что я налетела внезапней песчаной бури и застала ее врасплох.
– Разумеется, врасплох, – преувеличенно серьезно согласился Асех. – Легче найти озеро в пустыне, чем девушку, рвущуюся замуж. Проще утолить жажду песком, чем встретить женатого мужчину. А мы захотели пожениться. Конечно, Дамига удивилась такому чуду.
Оба помолчали. Девушка знала, что новость не порадовала Асеха, но он не позволил отразиться на лице недовольству, как прежде – нетерпению. Асех был всего на два года старше Аминат, но в пустыне взрослели рано. Он давно мог жениться, однако ждал Аминат. А ее не спешили выдавать замуж.
– Мама ответила, что должна подумать. Не знаю, долго ли…
– Недолго, – успокоил Асех. – Пока не подрастет Алия. Должен же кто-то вместо тебя помогать по хозяйству и присматривать за младшими детьми.
– Шесть лет ждать?! – ужаснулась Аминат. – Эта ленивица вырастет нескоро!
Тут она фыркнула, сообразив, что Асех шутит. Твердо заявила:
– Поговорю с отцом, когда вернется из Кафиша.
– Отец решает судьбу сына, – возразил Асех, – за судьбу дочери отвечает мать.
– Тогда я снова ее попрошу.
Улыбка Асеха стала явственнее.
– Нетерпение украшает невесту.
– Зато сдержанность не к лицу жениху!
Асех продолжал улыбаться ее горячности.
– Не спеши. Лучше я сам поговорю и с твоим отцом, и с Сетун-ахом.
Аминат, дай себе волю, долго бы еще курилась от негодования, как песчаная дюна под ветром. Однако, если Асех не считал нужным тревожиться, то не пристало беспокоиться и ей. Было бы смешно, откажись она доверять уму и силам собственного избранника.
Асех, видя, что она успокоилась, заговорил о другом:
– Какую машину ты видела?
– Серебристую машину, вон там, – она вытянула руку,
