а дверца угрожающе раскачивалась. Тот же, кто отваживался перемахнуть через забор, оставался без подштанников – они повисали на внезапно подросшем заборе.
Сам дом тоже таил в себе немало секретов, некоторые из них я и до сих пор не смогла разгадать. Взять хотя бы то, что в приземистой с виду избе вмещалось два этажа с десятком комнат и просторной столовой. В избе жила старейшина рода, Акулина, которая делила кров с Евдокией и Евпраксией – их мужья, как и ее, отправились к Всевышнему, а втроем Ежкам было веселее.
Родственницы считали, что на голодный желудок и настроение скверное, поэтому мы направились прямиком в столовую. Под бдительными взглядами женщин я съела парочку домашних печенюшек и запила их стаканом молока, лишь после этого мне позволили выйти из-за стола. От моих родственниц досталось и Зиги, но тот особо не протестовал, только поворчал, что вместо парной говядины ему подсунули отварную курицу. Хотя это совершенно не помешало питомцу смести всю еду с тарелки и даже вылизать ее дочиста.
Спать мне постелили на чердаке – я всегда там останавливалась, когда наведывалась в гости к «бабушкам». Проводив нас с Зиги в отведенную мне коморку, женщины пожелали спокойной ночи и собрались было уже уходить, когда Акулина решила напомнить мне еще об одной житейской мудрости:
– Не отчаивайся, Мирослава, утро вечера мудренее… – и Ежки наконец-то удалились, тихо прикрыв за собой дверь.
Масляная лампа скудно освещала спальню, но мне это не помешало осмотреться. Не знаю, что ожидала увидеть, но я бы совсем не удивилась, если бы спальня за время моего отсутствия изменилась. Иногда складывалась впечатление, что дом живет собственной жизнью. Порой в самых неожиданных местах появлялись двери, которых там точно не должно было быть. Да вот хотя бы вспомнить тот факт, что бабушки никогда не занимались уборкой, потому что дом сам поддерживал чистоту. Моя комната на чердаке не отличалась особой изысканностью, тем не менее, она дышала уютом, созданным заботливыми хозяйками.
На единственном окне висели короткие занавески с рюшами – вышитые на них русалки и леший по-доброму улыбались мне. У окна стоял добротный дубовый стол, накрытый белоснежной скатертью. Но что меня большего всего удивило, так это стоящая на середине стола ваза с моими любимыми полевыми цветами.
В душу закралось подозрение: что, если бабушка Акулина знала, что я приеду? Да нет, этого просто не может быть. И вообще, на дворе стояла глубокая ночь, и пора было ложится спать, а не забивать свою голову глупыми мыслями.
Я подошла к стоящей в углу кровати с настоящей периной, поверх которой было постелено покрывало ручной работы. Вытканная на нем поляна с разведенным ритуальным костром выглядела настолько натурально, что невозможно было отвести глаз: вот языки пламени взметнулись вверх, вот кроны деревьев качнулись в такт дуновению ветра, вот родственницы пустились в пляс…
Это ж сколько времени понадобилось бабушкам, чтобы соткать подобное чудо! Я с восхищением провела рукой мягкой по ткани и стянула покрывало с кровати.
