обиженно. – Я живая! И чувства у меня есть! Мне больно! И страшно! Ты понимаешь это, дурацкая стекляшка?!
– Чего же ты боишься? – услышала я бархатный голос и икнула.
Бокал говорит?!
– Всего, – призналась нехотя. – Боюсь оставаться в этом замке и того, что меня здесь ждет… При этом еще больше боюсь, какой будет моя жизнь, когда демоны наиграются и вышвырнут меня за ненадобностью. И демонов этих высших тоже боюсь. – Я тяжело вздохнула, но тут же упрямо вздернула подбородок. От резкого движения мир закружился еще сильнее. – Только вот я ни за что не покажу им своего страха! Пусть катятся к низшим со своими угрозами, ужасными характерами и жалкими попытками мной мини… мани… манипулировать. – Длинное слово поддалось не с первого раза. – Я не сдамся!
– Почему? – вкрадчиво спросил бокал. – Что заставляет тебя дерзить, когда от страха душа бежит в пятки?
– Гордость! – не без этой самой гордости ответила я. – И упрямство, – добавила тише, опуская голову на скрещенные руки. – Я не поддамся на их фокусы, – устало зевнула. – Я сбегу от них… Вот увидишь, обязательно сбегу…
Глаза начали слипаться. Сознание кружилось в незнакомом вальсе, а руки и ноги налились свинцовой тяжестью.
– Это мы еще посмотрим, – едва слышно прошептал бокал.
Хотя, возможно, последнее мне уже почудилось…
Утро началось просто отвратительно. Голова раскалывалась, будто кто-то изнутри бил по ней молотком, во рту пересохло, а желудок выделывал странные кульбиты. Я попробовала открыть глаза и поморщилась – солнечный свет ослепил.
С третьей попытки мне таки удалось разлепить веки. Не особо широко, но достаточно, чтобы заметить стакан с водой, стоящий на прикроватной тумбочке. Уже и не помню, чему бы я так радовалась в последнее время! Дотянувшись, схватила его и вмиг осушила до дна. Стало легче.
Я упала обратно на подушку и поморщилась, ощутив, как молоточки в висках застучали быстрее. Словно этого было мало, дверь с грохотом отворилась, и раздалось звонкое:
– Сатрея, ты почему заставляешь себя ждать?
Застонав, я схватилась за голову.
Стук каблуков эхом отдавался где-то в затылке, вынуждая меня сильнее стискивать пальцы в пустой попытке сдержать боль.
– Ух ты, – выдохнула Амарелия, нависая надо мной. – Ты когда успела напиться?
– Я не знала, что оно бывает… так, – выдохнула я.
– Вот ведь! Ладно, не страдай, сейчас помогу.
Мне на лоб опустилась прохладная ладонь. Демоница что-то тихо зашептала, однако ощущение тисков, сдавливающих виски, не исчезло.
– Вот проклятье! Твоя невосприимчивость не пропускает… Так, подожди, – сказала она и повернулась к двери.
Не прошло и минуты, как в комнату вошла темная. Поклонилась высшей, выслушала ее и спешно покинула покои, чтобы вернуться с бокалом мутно-зеленой жидкости.
