подполковнику никак не удавалось. Его обычное место за столом пустовало, но занять его без приглашения суровых призраков Паливода не решался, хотя острое желание отведать стоящего на столе борща с его любимыми чесночными пампушками хотелось страшно.
Привитое с детства отцом уважение к старшим сдерживало подполковника от действий, поэтому он в нерешительности переминался перед старцами с ноги на ногу, скромно ожидая от мужей приглашения присесть за стол. Время шло, борщ в казане остывал, а разрешения присесть на своё законное место за столом от суровых старцев не поступало. Неловкая ситуация начинала злить Паливоду. Подполковник скромно кашлянул, пытаясь таким образом обратить на себя внимание. Предки никак на намёк не прореагировали. Обида и паника захлестнули сердце Паливоды. Теряя самообладание, подполковник нервно засопел своим похожим на картошку носом. Чтобы сгоряча не наломать дров, Паливода поискал глазами жену, Наталью Романовну, которую не видел глазами, но чувствовал сердцем её присутствие где-то очень близко с собой…
…Резкий крик сороки прогнал наваждение прочь. Подполковник нехотя открыл глаза. Горластая птица, издавая пронзительные крики, раскачивалась на ветви самого верха дерева. От нахлынувшей на него чертовщины Паливода трижды перекрестился. Сорока, испугавшись движения руки человека, улетела прочь.
«Вот подлюка, всё видение мне расстроила. Как теперь определить, к худу или к добру в мою в хату призраки являлись?» – разочарованно подумал Паливода и нервно сплюнул вслед улетевшей птице. Нагнулся, поднял обронённое из руки на землю полотенце. Обтёр им выступившие на лбу крупные капли пота.
– Не приведи Господи калекой горемычным остаток жизни доживать, – со страхом в голосе прошептал себе под нос подполковник и сразу начал читать слова молитвы «Пресвятой Богородице». В конце молитвы перекрестился и, чтобы отогнать прочь от себя худые мысли, развернулся на юго-запад.
Место для лагеря есаул Лозинский выбрал весьма удачно. Цвет палаток полностью растворялся на местности. Даже с вершины холма, на котором Паливода сейчас находился, рассмотреть их среди листвы невооружённым глазом было очень трудно.
В расположении егерей царил покой, который изредка нарушался движением единичных солдат. В стороне от лагеря, прямо на открытом месте, расположилась егерская кухня на колёсах. Из высокой трубы её клубился сизый дым. В белой тряпице на голове мирно трудился на кухне кашевар Терентий Мороз. Терентий вчера очень понравился подполковнику как человек, и в процессе шумного вечера они несколько раз выпивали на брудершафт. Кашевару помогал Семён Лаптев, которого подполковник выделил для себя из всех егерей как самого дисциплинированного солдата. Непьющих вина солдат в нынешней армии были единицы. Именно эта редкая черта Семёна негативно подействовала на хорошо подвыпившего младшего урядника Богдана Сало. Вначале урядник с нескрываемым недоверием
