ты занята?
– Ничем.
– А всё-таки?
Никакого ответа.
– А всё-таки?!
– Воспоминаниями.
Вот так словечко загнула! Хорошо ещё, про пистолет ничего не сказала. Обидно было бы, если б географ его отнял, да и замечание в первый день получить не хотелось. Успеется.
Соня-Тоня, не дожидаясь разрешения, сползла на место и села, подперев кулаками свои толстые щёки.
Ариф Арифович вздохнул и стал водить указкой по карте.
Наконец уроки кончились. Севка пошёл домой. Свернув с площади, он увидел кудрявую девчонку и того мальчишку, что сидел рядом с ней. Они шли по самой середине улицы, а между ними шла настоящая немецкая овчарка с чёрной холкой и низко опущенным хвостом. Севка пошёл за ними и всё смотрел на овчарку. А потом разозлился и стал их обгонять.
– Клюев!
Севка остановился. Невысокий тонкий мальчик с чёлкой до самых глаз протянул ему руку:
– Познакомимся? Карим Юлдашев.
Сева пожал Кариму руку.
– Меня зовут Катя.
Сева пожал руку Кате и повернулся к собаке.
– Карлсон, – сказала собака и протянула Севе лапу.
Положим, «Карлсон» сказал за неё Карим, но лапу собака подала сама.
– Умная, – с уважением сказал Сева.
– Умнее многих, хотя и не жила в больших городах, – сказала Катька и тряхнула кудряшками.
– Очень хорошо, что ты будешь учиться в нашем классе, – сказал Карим, – у нас никогда не было ребят из Ленинграда. Я живу в кишлаке, в горах, только учусь здесь. А Катя приехала из Белоруссии. Её отец подполковник, комендант пограничного участка. А мой – чабан. И дед у меня чабан. Расскажи про Ленинград. Я читал, в Эрмитаже пятнадцать тысяч картин. Ты их все видел?
Севка, конечно, много раз был в Эрмитаже, но картины почему-то не очень запомнил. Его больше интересовало оружие в Рыцарском зале, ещё египетская мумия, которой три тысячи лет.
«Надо дать телеграмму маме, пусть вышлет книжки про Эрмитаж, а то неудобно», – подумал Севка, а вслух сказал:
– Я вам каждый день буду что-нибудь рассказывать, пока домой идём, раз нам всё равно по пути.
– Я живу в новом доме, – сказала Катя, – а ты живёшь у Садуллы. Твой Садулла – самый отвратительный человек на свете. Я его терпеть не могу.
Севка видел своего хозяина: высокий тощий старик с белой бородой, всё время улыбался и кланялся. Он совсем не казался злым. Севка вопросительно взглянул на Карима.
– Катя много выдумывает, – сказал Карим. – Так говорит и Дмитрий Фёдорович. Но сейчас она права. Садулла очень плохой человек. Он мучил Карлсона. А раз он мог мучить собаку…
– Раз он мог мучить беззащитного маленького щенка, значит, он может мучить кого угодно, – закончила Катька.
Прежде чем Севка дошёл до дома, он узнал историю знакомства Кати, Карима и Карлсона. Ещё он узнал,
