сам в штанах и коня в штаны обрядил!
Тонкий, как ветка, мальчишка, раскинув руки, загородил дорогу. Встал посреди улицы – не объехать.
– Отойди и вернись к своей забаве, – сказал мальчишке Арзак. – Твоя музыка звучит лучше, чем твои слова.
До того как выскочить на середину, мальчишка сидел у стены и перебирал отверстия в тростниковой дудке, зажатой между колен. Теперь его замолчавшая дудка валялась брошенной у стены, на камнях.
– Ха-ха-ха! – расхохотался мальчишка. – Ничего не видел смешнее. Оштанённый разговаривает, как человек, а не лопочет, как варвар: ва-ва-ва! Может быть, и лошадка знает эллинский язык?
Последнее дело – раздувать пожар ссоры, и Арзак ответил спокойно, не злясь, не повышая голос.
– Твоя насмешка пуста, – сказал он. – У всех племён свои обычаи, свой язык, своя одежда. Пропусти.
– Как бы не так.
– Пропусти. Земля широка, и лучше нам разделиться, один пусть пойдёт на закат, другой – на восток, без злобы.
– Клянусь Гефестом, мне скучно, и ты, оштанённый, – замечательное развлечение.
Мальчишка сделал попытку схватить Белонога за повод. Этого стерпеть было нельзя. Арзак выпрыгнул из седла, на лету пятками сбил мальчишку, и тот полетел к своей брошенной дудке. Не приставал бы – и лететь не пришлось. Сам виноват.
– Видишь, – сказал вдогонку Арзак, – дороги у нас разные.
Покинуть улицу он не успел. Откуда-то взялся другой мальчишка, широкоплечий и крепкий, и молча бросился с кулаками. Арзак отскочил, мальчишка – за ним. Они запрыгали друг перед другом. Мальчишка выставил вперёд левую руку, правую поднял на уровень плеч. Кисть правой руки была перевязана ремешками. «Если ударит, не устою, вон он какой, словно одним железом питался», – успел подумать Арзак. Он ушёл от удара. Костяшки пальцев едва задели скулу. Из-под левой руки противника сам нанёс несколько быстрых ударов, но не успел увернуться. Кулак, обмотанный ремнями, вдвинулся в подбородок. В глазах стало темно…
– Ксанф, остановись! Чужеземец, прости меня! – Мальчишка, затеявший свару, бросился между ними.
– Разве ты не летел, словно диск, пущенный дискоболом, или словно тебя лягнул жеребец? – не без насмешки бросил тонкому широкоплечий. Кулак, однако, разжал.
– Я сам виноват. Я дразнил его «оштанённым». Он только сбил меня с ног, а ты… Зачем тебе боги дали такую силу?
– Лучше скажи, зачем они дали тебе змеиный язык? Первый раз скифа увидел, что ли? Мало их приезжает в наш город?
– Много. Только этот с лошадкой в белых штанах мне очень понравился. Он такой сдержанный и задумчивый, к тому же говорит на языке эллинов, как ты и я.
Арзак плохо слушал их разговор. Он направился к Белоногу.
– Прости, чужеземец, – догнал его тот, с кем он дрался. – Кулак у меня тяжёлый, да ещё с тренировки иду. Полдня «грушу» – корикос молотил, даже ремни не снял, предохраняющие суставы пальцев.
