идея? Зачем себя сразу обнадеживать?
– Никита, – умоляюще проговорил он. – Скажи! Я не буду ни на что надеяться. Сразу буду на провал рассчитывать. Скажи?
– До трехсот процентов.
– Е, – екнул Эмиль, пораженный масштабами.
– Зря я сказал, – притворно горестно обронил я. И мы рассмеялись.
– Так, – Эмиль перевернул ватман. – Что нам нужно, и что есть в институте?
Мы начали скрупулезный подсчет требуемого оборудования и деталей. К закату мы поняли, что влетаем на крупную сумму, которую не одобрит ни одна комиссия. Слишком рискованная была затея, которая грозила провалом с вероятностью до семидесяти процентов.
– Я удивляюсь, – раздумывал Эмиль. – Неужели до этого никто не додумывался и не делал опыты раньше?!
– Может и делал, – пожал я плечами. – А потом похоронили его труды, как наши. Три шкафа у нас забиты полузаготовками неоформленных решений.
– Кстати, – Эмиль извлек из сумки несколько листов. – Твой экземпляр. Номера карандашом ставлю, потому что, чувствую, буду по мере написания возвращаться и существенно дополнять.
– Когда успел?
– Ночью поработал немного. Не брошу я свои опыты больше ни в какой архив.
Архив нашего института хранился в подвале. Много тысяч талантливых работ студентов и профессоров хранились в пыльных отсыревших коробках. Бесценная кладезь изысканий превращалась в мрачное кладбище макулатуры.
– Эмиль?
– М-мм?
– Давай на фотоаппарат щелкать каждую страницу? – я вертел в руках отпечатанные листы, где формулы, уравнения, цифры и прочие символы, которых не было на пишущей машинке, Эмиль тщательно выводил чернильной ручкой. А у меня перед глазами стоял подвал с коробками. Часть давнишних проектов валялась под ногами, и невозможно было разобрать ни строчки на листах, которые не пожалело ни время, ни капающая вода с труб, ни чьи-то ботинки, втоптавшие бумагу в земляной пол. – На пленке удобнее хранить.
– А у тебя есть? – тотчас загорелся Эмиль.
– Не-а.
– Я знаю, у кого можно купить.
– В универмаге.
– Нет! – вскочил Эмиль. – Живет тут один мужик, говорят, в органах раньше работал криминалистом. У него классные аппараты. Профессиональные. Со службы остались. Он их сам настраивает.
– Вот еще, барахло старое брать, – отказался я.
– Этот мужик чокнулся немного, – продолжал Эмиль. – Один мой знакомый утверждает, что этот мужик фотографирует призраков на какую-то сверхчувствительную пленку.
Я выругался:
– Это ты чокнулся. Собираешь бабьи сплетни.
– Ты не понимаешь! У него все фотографы тусуются. Он по своим каналам старым заграничные модели может достать. Любые.
– Такое ощущение, что тебе надо не скопировать страницу, а увидеть молекулы в капле росы.
– Короче, – прервал меня Эмиль, роясь в карманах. – Что у нас с деньгами?
