и залихватски подбоченившегося на скате пригорка, примирителя ссорющихся и возмутителя дружбы – питейного дома. Вы идете отыскивать постоялый двор; он недалеко, и вам его тотчас укажут. Крытый тёмный двор скроет ваш экипаж, а самим вам отведётся комната за весьма умеренную плату – двугривенный или четвертак в сутки. В этой комнате вы найдёте всё, что находят обыкновенно во всех нумерах постоялых дворов: стол красный, исцарапанный ножом, резавшим какие-нибудь часто сопровождающие путешественника холодные яства, стены, исписанные от нечего делать карандашом, приготовленным для записки приходов и расходов; две картинки, изображающие каких-то полководцев с целою баталиею, происходящею под их ногами среди ужасной тучи дыма; далее два – три калеки стула, расшатавшаяся без тюфяка кровать и иногда, для разнообразия, изразцовая лежанка. Из окна такой комнаты вы видите или улицу, почти постоянно пустую, а влево часть Волги с несущимися по ней судами, или единственную городскую площадь. Отдохните же пока теперь, а завтра взглянете на город: кстати же, завтра – среда, день базарный.
Центральная площадь. Вид на Благовещенскую церковь.
…По обычаю всех путешественников, действительных и фантастических, которым должно делать различные наблюдения, или которым суждено ночевать в нумере постоялого двора, вам не спится, и вы оставляете свою, скрипящую при каждом движении, кровать с первым появлением солнечных лучей. По тому же обычаю вы с озабоченным видом раскрываете окно. Разумеется, на вас тотчас пахнет свежий, отрадный утренний воздух, и вы с наслаждением вдыхаете его своими лёгкими. Вы смотрите из своего окна на город и ждёте впечатлений. Окна вашей комнаты выходят, без всякого сомнения, на то пространство, на котором вы хотите делать свои наблюдения… В настоящем случае вы видите в них небольшую городскую площадь. На середине площади вы замечаете несколько крестьянских телег, которые съехались сюда ещё до зари и привезли сюда разные продукты деревенской промышленности и сельского хозяйства. С каждой минутой количество этих телег увеличивается вновь приезжающими. Лениво здороваются между собой знакомые мужички, ещё ленивее чешут свои затылки и только одним киванием головы перебрасывают свои шляпы с одного уха на другое. Русский люд не разговорчив, когда бывает занят каким-нибудь делом или приготовляется к нему. Город ещё не проснулся, и мужички, только-что приехавшие, отпрягают своих лошадей или, развязавши только супонь их хомутов, дают им по охапке сена, и потом, разложивши и приготовивши к продаже свой товар, усаживаются или на своей телеге, или на колесе её, или просто на земле и начинают жевать привезённый из дому ячный колоб или конец ржаного пирога с луком, лишь только изредка перекидываясь какими-нибудь отрывочными фразами. Но вот раздался удар колокола к заутрени, повторился в другой церкви и во всех остальных. Мужички перекрестились. В городе оказалось
