отправит нас кормить собой рыб.
И понятно, что такая физика лица генерала Томпсона, несколько удивила и мало порадовала Маккейна (что она ему говорила, то он оставил без внимания эту трусость и не стал углубляться в эти его посылы), не имевшего терпения видеть страх на лицах своих генералов. При этом Маккейн хоть и страдает невоздержанностью в своих исступлениях, всё же он ею не хвастается, а потому он не столь безрассуден в своих действиях, как его подают на закуску избирателям и своим бесчисленным врагам его имиджмейкеры. И поэтому генерал Томпсон не отправляется им сразу же на берег, в отставку, а ему даётся шанс исправиться. – Ведь ты же подлец, генерал, а он всего лишь капитан. А генерал в табелях о рангах, куда как выше капитана. И тогда как это всё понимать?! – укорив гневным взглядом генерала Томпсона, Маккейн перевёл свой взгляд на сопроводившего их до каюты члена команды капитана.
И Маккейн со всей своей решительностью задрав вверх голову, заодно со своей принципиальной позицией – всегда стоять на своём и ни за какие бартерные (только нал) шиши не отказываться от своих слов – уничтожающим всё на своём пути взглядом смотрит на сопроводившее их до каюты лицо из числа команды, по здравому рассуждению Маккейна, находящееся в ранге портье, и обращается к нему, а через него к капитану Мирбусу.
– Видел и повидал я всякого. Но такой прямолинейной и бросающейся прямо в глаза наглости и хамства, я редко где встречал. Так что можете обрадовать капитана, сказав ему, что он сумел-таки меня в этом удивить. – Маккейн сделал короткую паузу и добавил. – И ещё. Я не привык отказываться от своих слов. Так и передайте об этом ему.
– Я могу быть свободен? – поклонившись, спросил портье.
– Могёшь. – С таким новоязом для себя, отправил от себя портье Маккейн.
– А он ведь всё доложит капитану. – Глядя в спину удаляющемуся портье, задумчиво сказал генерал Томпсон.
– И что с того?! – с безрассудным бахвальством заявил Маккейн, приступив к своему размещению в каюте.
– Боюсь, что капитан не оставит без внимания ваши слова. – Сказав это, о многом вдруг пожалел генерал Томпсон – во-первых, что он отправился в морской поход с этим пренебрегающим элементарными правилами безопасности Маккейном, и буквально в том, что так неосмотрительно выразился. В результате чего, тут же и поплатился звездой на погоне, которая будучи с корнем вырвана, отлетела, когда погон, на котором крепились его звёзды, был вдруг схвачен рукой разъярённого и пышущего злобой Маккейна.
– Такие слова генералы не произносят. – Обрызгав слюной лицо генерала, захрипел его всего раскрасневшийся Маккейн. – Вы меня поняли? – глядя глаза в глаза генералу, гневно задался вопросом Маккейн.
– Так точно, сэр! – Последовал ответ генерала Томпсона.
– Вот
