style="font-size:15px;"> – Ты знаешь, что бы я назвала безмятежностью? – продолжала мысленно говорить она ему. – Покой и безопасность тишины. Раньше я не знала, что самая прекрасная музыка – это тишина природы. Это когда нет посторонних для природы звуков: рёва мотора, грюканье поездов, жужжание вертолётов, заводских гудков. Оказывается, тишина – роскошь!
Ей казалось, что этот снег, холод и ветер – выдувают из них все надежды, а их мечты давно покрылись льдом. Единственная радость – солнце! Оно продолжало каждое утро показываться на небосклоне, даря слепую надежду на завтра. Жаль, что лучи его нынче совсем не греют. Скользящие лучи зимнего солнца, не согревают замёрзшие души. Все сидят по своим уголкам, закутаные в одеяла, надеясь хоть как-то отогреть себя, сохранить тепло своих жизней. Но одному согреться в одеяле трудно. Обязательно нужен кто-то, вдвоём намного теплее. И она счастлива, что у нее в эту бесконечную зиму есть её Коля, и когда он проснётся, они обязательно заберутся вместе под одеяло.
– Впрочем, к чему ждать? – внезапно подумала она. Наклонившись еще ниже, закрывая глаза от наслаждения, она кончиком языка коснулась его уха. Это всегда его заводило…
Он проснулся, немного растерянно оглядываясь.
– Ах ты мой соня… Пойдем, что ты здесь, словно собачка…
– Спать с тобой?
– Да, спать со мной, рядышком… Не хочешь, что ли?
– Хочу.
– Ну, так пошли, пока предлагаю, – Маша говорила слегка насмешливым тоном, но глаза её были полны нежности. Когда они забрались под одеяло, она прижалась к нему, и ей было так приятно, что Коля такой тёплый-тёплый… и полностью её… Она обняла его и руками, и ногами, и Коля почувствовал, что под тканью ночной сорочки ничего нет.
– Ты не надела трусики?
Маша тихо фыркнула. А потом прошептала.
– У меня осталась одна пара, да и та сушится на веревке в ванной.
– А Сергей Федорович?
– Он на работе… Обними меня, пожалуйста. Ты будешь меня обнимать, а я буду сонно нежиться в твоих объятиях…
Он медленно коснулся губами её переносицы, и прижал к себе её тело. Она довольно мурлыкнула и нежно сжала его ногу своими бедрами.
– Мой… Только мой… – прошептала она, и её горячий бутон женственного естества коснулся его обнаженной кожи, будто поцеловав..
И тут в двери послышался тревожный настойчивый стук. Он моментально уничтожил настроение теплого блаженства, в котором они пребывали.
– Боже, кто это может быть! – Маша выскочила из-под одеяла и, натянув махровый халат, пошла к двери. Коля тоже кинулся одеваться. Скорее всего – это Сергей Федорович, забыл какой-то документ, может быть…
В дверях стояла пунцовая соседка, которая возмущенно кривила губы.
– Вы совсем берега потеряли, соседей затапливать! – сразу почти
