парчовая шуба на собольем меху и шапка из меха черно-бурой лисицы. Чтобы произвести впечатление на кочевников, церемония была пышно обставлена. Праздничные гулянья длились неделю и обошлись казне примерно в три тысячи рублей, хотя первоначально отпускалось втрое меньше.
Объясняя значительный перерасход, И. И. Неплюев указал, что сделал это сознательно, чтобы «по состоянию и обычаям киргис-кайсацкого народа, при сем первом случае для основания и утверждается онаго права на всегдашние времена и чтоб во оном степном и диком народе самовольные их произведения в ханов, как то прежде бывало и ныне недавно над Батыр-салтаном некоторые учинили, вывесть из обычая, а по меньшей мере таковых от народа производимых ханов, пред конфирмованным от е. и. в. и впредь таким же образом конфирмуемых, унизить и обезсилить за потребно признал, чтоб как Салтанов, так и старшин и бывшей при том народ награждениями и милостию е. и. в. так удовольствовать, чтоб столько никакой их владелец или салтан учинить не мог».
Но Нуралы мало интересовали торжества, он с братьями упорно просил выделить регулярные войска для похода на султана Барака. В ответ хан обещал охранять караваны, разыскать и освободить всех русских пленников в степи и быть самым добропорядочным подданным ее величества. И. И. Неплюеву стоило больших трудов объяснить хану и султанам, что по целому ряду причин исполнить эту просьбу он не сможет. В итоге Нуралы обменял находившегося в аманатах Айшуака на другого своего брата Адиля и был вынужден вернуться в свои кочевья, где должен был состояться поминальный ас по случаю годовщины смерти Абулхаира.
Во время аса Нуралы вновь попробовал склонить собравшуюся знать к походу на Барака, но вновь потерпел неудачу. Бии и батыры открыто заявили, что драться за его интересы не собираются. Когда стало ясно, что подданных ему не уговорить, по степи разнеслась весть: Барака под свою опеку взял знаменитый Толе-бий и решил избрать его ханом в Старшем жузе.
В августе И. И. Неплюевым было получено письмо от семьи Абулхаира. В письме Бопай, Нуралы и другие члены семьи просили губернатора выделить две или хотя бы одну тысячу рабочих для постройки мавзолея высотой в сорок саженей (около 85 метров) над могилой Абулхаира на р. Олькейек. Для примера, высота одной из великих мусульманских святынь Центральной Азии – мавзолея Ходжи Ахмеда Яссави в Туркестане – составляет всего 44 метра. Огромный и красивый мавзолей, воздвигнутый в степи, быстро превратился бы в священное место, его постройка серьезно укрепила бы репутацию фамилии. В случае отказа ханское семейство собиралось вырыть тело Абулхаира и перезахоронить его в Туркестане.
Следует отметить, что часть известных историков была введена в заблуждение текстом данного письма и попыталась увязать его с общей картиной взаимоотношений хана Нуралы с оренбургской администрацией. Так, В. Н. Витевский писал: «Надеясь, что Неплюев испугается угроз киргизцев откочевать к Туркестану, Хан думал, что он согласится на построение памятника
