дороги. До разъезда от нас менее полукилометра. Нам приказано следовать за 1-м танковым батальоном, который должен прорвать оборону врага. 2-й батальон и мотострелковый с такой же задачей действуют справа от нас.
Там был ранен зампотех батальона, и временно туда направили воентехника 3-го ранга Дрозда.
Вдруг в тревожную тишину рассвета ворвались голоса громкоговорителей из расположения противника. Это было так неожиданно, что мы насторожились, затаив дыхание. Громкий, четкий, лающий голос, эхом раскатившийся вокруг, на чистом русском языке приказывал прекратить сопротивление и добровольно сдаться немецким войскам. Предварительно уничтожив всех коммунистов, комиссаров и евреев. Немецкое командование гарантировало тогда всем сохранить жизнь и возвращение к семьям по окончании войны, исход которой уже предрешен. Из репродукторов неслось, что с запада немецкие войска вошли в Сталинград, который прекратил сопротивление. Начался решающий штурм Москвы и Ленинграда, дни которых сочтены. Красная Армия разгромлена. Дальнейшее сопротивление бесполезно. Настойчиво и часто повторялась угроза полного уничтожения всех, кто не прекратит сопротивление. Все это оказывало жуткое, парализующее действие, будто сковало. Конец каждого слова эхом повторялся, дробясь в отдалении. Ни бомбежка, ни артобстрел не наводили такую жуть, как этот лающий голос в гробовой тишине. Предлагалось выходить группами и в одиночку с личным оружием в направлении переднего края, неся впереди себя древко с любым белого цвета материалом.
На фоне вещания стали раздаваться единичные разрозненные залпы. Взорвавшаяся, наконец, артиллерийская канонада с нашей стороны заглушила, а затем и оборвала голоса громкоговорителей. Стреляли батареи, минометы. Справа от нас пролетали огненные полосы, сопровождавшиеся довольно звонким, свистящим, необычным для слуха треском, и оказывали жуткое воздействие на психику, и особо выделялись в этой общей какофонии звуков стрельбы, взрывов и огня. Сознание, что так стреляют наши реактивные установки, вызывало внутреннюю радость и восторг. Над нами в сторону врага полетели группами на небольшой высоте самолеты-штурмовики ИЛ-2, и через непродолжительное время мы услышали более сильные и глухие взрывы.
Стал отвечать и противник. Начали рваться снаряды и мины в боевых порядках. Слышны были короткие частые пушечные выстрелы и пулеметная дробь, резкий гул входивших в пике и пролетавших над нами самолетов. Потрясали землю вокруг более мощные взрывы авиабомб. Мы инстинктивно вжимались в землю, надеясь спрятать себя, но земля была твердой, сухой и нашим стараниям не поддавалась. Нас обсыпали комья земли. Появились убитые и раненые. Послышались крики: «Фельдшера! Санитара!» В гул канонады ворвался мощный рев сразу всех заведенных двигателей танков. Задрожала истерзанная земля.
Все это было непривычно, неестественно для человеческого слуха, сознания, существования. Ни один зверь, ни одна птица не остались в этих местах – убрались
