классическими образы и типы – бровь, нос, походка, привычки одного, поступок или характерные внешние черты другого – и путём смешения этих черт, путём комбинации наиболее типических создавать свои ныне ставшие уже классическими образы»…
В таком замечании Сталина видно не только хорошее знание истории литературы, но и тонкое понимание природы и методологии художественного творчества.
Впрочем, эти сталинские качества крупные мастера культуры отмечали не раз… Он умел не только понять суть произведения, но и дать точный творческий совет.
И это всегда был совет, а не приказ, хотя случалось и так, что тот, кто к нему не прислушивался, получал трёпку. Но и она не была барственным капризом – Сталин был жёсток (но не жесток!) с деятелями искусства тогда, когда они изображали жизнь политически неверно – что, надо сказать, влекло за собой, как правило, и творческие просчёты.
В этом смысле характерен случай кинорежиссёра Александра Довженко и его фильма «Щорс». Лента украинского кинематографиста стала классической и того заслуживала. Но мало кто знает, что саму идею фильма об «украинском Чапаеве» подсказал Довженко Сталин.
Впервые Довженко встретился со Сталиным 14 апреля 1934 года в его кремлёвском кабинете. 5 ноября 1936 года в «Известиях» он вспоминал об этом так:
«Меня побудила обратиться непосредственно к товарищу Сталину сумма обстоятельств, сложившихся перед постановкой фильма «Аэроград». Мне было очень трудно. И я подумал: один раз в трудную минуту моей жизни художника я уже обращался письменно к товарищу Сталину, и он спас мне творческую жизнь и обеспечил дальнейшее творчество; несомненно, он поможет мне и теперь. И я не ошибся. Товарищ Сталин принял меня ровно через двадцать два часа после того, как письмо было опущено в почтовый ящик.
Товарищ Сталин так тепло и хорошо, по-отечески представил меня товарищам Молотову, Ворошилову и Кирову, что мне показалось, будто он уже давно и хорошо меня знает. И мне стало легко…»
Однако надо сказать, что «Щорс» дался Довженко не очень-то легко, в том числе и потому, что Сталин весьма тщательно и критически изучил сценарий фильма и добивался от его автора максимально широкого политического взгляда на события. Тему о Щорсе Сталин предложил Довженко после «Аэрограда», но сказал:
– Мои слова ни к чему вас не обязывают. Вы – человек свободный. Хотите делать «Щорса» – делайте, но если у вас имеются иные планы – делайте другое. Не стесняйтесь. Я вызвал вас для того, чтобы вы это знали…
Довженко вспоминал:
«Иосиф Виссарионович сказал мне это тихо и уже без улыбки, но с какой-то особенной внимательностью и заботой. Среди трудов огромной государственной важности товарищ Сталин нашел время вспомнить о художнике, проверить его душевное состояние, снять с него чувство хотя бы воображаемой несвободы (выделение моё. – С.К.) и предоставить ему полную свободу выбора…»
Вот такой вот «тиран»…
Этот же «тиран»
