война. В начале 1984 года было принято решение об активном применении в Афганистане Спецназа. Активное участие двух спецназовских бригад в боевых действиях требовало моего частого присутствия в Афганистане. Интересной работы было много, и скучать не приходилось.
Судьба других участников штурма дворца Тадж-Бек сложилась по-разному. Халбаев, командовавший отрядом, после развала СССР остался в Узбекистане, возглавлял 15-ю бригаду в Чирчике. Спустя некоторое время стал заместителем командира корпуса быстрого реагирования, недавно уволился в запас. Бывший зампотех отряда Ибрагимов после Халбаева командовал 15-й бригадой, затем преподавал в Военной академии Вооруженных Сил Узбекистана. После увольнения в запас живет в Москве. Турсункулов, командовавший группой, которая вместе с «комитетчиками» штурмовал дворец по лестнице, ушел в «Вымпел», уволился в звании подполковника и также проживает в Москве.
Многие из офицеров, участвовавших в операции «Шторм-333», ушли из Спецназа в те рода войск, откуда их набирали в отряд. Володя Шарипов служил в Белоруссии, закончил Академию имени Фрунзе, командовал мотострелковым полком, был заместителем командира дивизии. Заместитель командира отряда капитан Сахатов после окончания Академии имени Фрунзе служил в Средней Азии, но потом, к сожалению, выпал из моего поля зрения.
Отряд после возвращения из Кабула ввели в состав бригады. Но в том же 80-м году его доукомплектовали офицерами, личным составом и боевой техникой и совместно с таким же отрядом, сформированным в САВО, вновь направили в Афганистан…
«Спасибо за то, что ты был»
На этот раз Василий Васильевич собрал своих «братьев во кадетстве» в неурочное время. Не 9 мая по традиции, а в день своих похорон. Суровы и молчаливы были они у гроба. Немногословны были и их траурные речи на тризне друга. И, лишь собравшись по обычаю наших предков в его доме на сороковой день, они сообща как бы подвели итог этой жизни. Прослушав пленку с записью их размышлений, реплик, тостов, я подумал, что нет и не может быть лучшего «материала» для заключительной главы очерка, чем эти живые голоса друзей Василия Васильевича, так созвучные с мыслями и интонациями его самого в запомнившемся мне том монологе. Тогда в его устах звучало: «Неужели ваши журналисты (приходилось молча проглатывать „ваши“) не понимают, что, унижая нас, старшее поколение военных, они рубят сук, на котором сидит страна и они в том числе? Что за всеобщее умопомрачение?! Наоборот, сегодня в каждую молодую голову надо вкладывать наш опыт, нашу готовность к защите Родины».
И когда прозвучала фраза одного из выступающих на «сороковинах» «На каждом из нас лежит отблеск его любви к Родине», я, наверное уже подпорченный нынешним цинизмом, изгнанием из лексикона высоких слов и понятий, вдруг с совестливым укором себе ощутил естественную простоту этих понятий в устах тех, кто ими живет и ради них рискует жизнями. Одновременно сердце наполнилось радостью и гордостью
