к нему знакомиться. Джандат закончил иностранный факультет нашего воздушно-десантного училища в Рязани, позже – Военную академию имени Фрунзе. Познакомившись, мы в общих чертах определили, как будем решать поставленные задачи, организовали связь. Мы объехали окрестности, и Джиндат показал, нам где можно организовать стрельбище и проводить занятия.
Каждый батальон бригады охраны имел свою казарму, и лишь танковый жил вместе с пехотным батальоном. Для танкистов не так давно начали строить казарму, которую и передали нам.
Это было двухэтажное здание, имевшее только пол, стены и крышу. Но окна мы завесили плащ-палатками, затопили буржуйки, и в помещении стало тепло. Кровати поставили в два яруса и таким образом разместили весь личный состав. Хотя в штате отряда была автоперевязочная, для хирурга и врача-анестезиолога оборудовали помещение медпункта. На все у нас ушло не более суток.
Когда я доложил Магомедову о проделанной работе, он приказал составить с афганцами план совместной охраны дворца, отработать план взаимодействия. Ну а для того, чтобы наладить личные контакты, генерал предложил организовать торжественный вечер, на который пригласить командование бригады. Поскольку узбеки умеют прекрасно готовить, с поварами проблем не было. Мы поставили палатку УСБ, где накрыли великолепный стол.
Афганцы уже знали меня как начальника штаба батальона. Швеца представили начальником разведки, комитетчиков тоже залегендировали под офицеров отряда. Гостей было человек пятнадцать. Поскольку они мусульмане, возникла проблема с тем, как подавать к столу водку и коньяк. Налили напитки в чайники. Разлили по первой. Смотрим – пьют. А под русскую водочку хорошо вести душевную беседу. Замполит бригады, по всей видимости, не рассчитал свои силы и утратил «революционную бдительность». Полагая, что за этим столом все друзья, он в порыве откровенности рассказал, как вместе с начальником связи и Джандатом они удавили Тараки. Когда командир услышал, что несет его комиссар, он пришел в ярость. Но быстро отошел и извинился перед нами, сказав, что его заместитель выпил лишнего и сам не понимает, что говорит. Конечно, мы и виду не подали, что нас эта история как-то заинтересовала. Но на следующий день в Москву ушло сообщение об убийстве Тараки, которое Амин тщательно скрывал.
Днем нас вызвал главный военный советник. Здесь же присутствовал и главный советник КГБ генерал-лейтенант Иванов. Нас проинформировали, что готовятся мероприятия по свержению режима Амина. В соответствии с планом руководства отряд должен был направить людей на аэродром, к Генеральному штабу, на узел связи, в ХАД и царандой. При таком раскладе на основной объект – дворец Тадж-Бек – оставалась рота и два взвода. Соотношение сил и средств было явно не в нашу пользу. Поэтому на основании даже самых грубых расчетов я усомнился в возможности осуществить план, предложенный руководством. «Тогда разработайте свой», – сказал Магомедов.
Когда через некоторое время я доложил свой план, Магомедов
