так, чтобы птица вообще не издала никаких звуков. Следующий шаг логического исследования: какими органами домашняя птица может издать звук? Городские жители при формулировке этого вопроса начинают глупо улыбаться, наверное, имея в виду птичьи клоаки, но птицы этим местом звуков не издают, по крайней мере, звуков, способных разбудить соседей-птиц и хозяев. Есть только два звукоопасных органа – крылья и клюв, и оба эти органа необходимо одновременно и молниеносно обездвижить. При этом птице нельзя скручивать голову – она должна жить еще несколько дней, пока до нее не дойдет очередь на съедение. Нужно просто-напросто аккуратно схватить птичку одновременно за клюв и за крылья, и тихонечко, не потревожив соседей, очередь которых еще не пришла, сунуть ее глубоко в мешок. Проделать эту операцию с уткой реально, с курицей – практически нет. Почему? Да потому, что у курицы очень маленький клюв – за него не ухватишься! К сожалению, птицы дрыхнут на своем насесте вперемешку – утки, куры, еще какие-то другие, но брать нужно только уток, пока это возможно. Как доходишь до курицы – лучше не жадничать, и начинать завершающую часть операции – смываться. Некоторые особо рисковые солдаты хватают и куриц, слегка перекручивая им горло, но если удалось уже сунуть в мешок хотя бы трех-четырех уток, я с курицами связываться не советую.
Сижу, вспоминаю – шустрым я, все-таки, был бойцом! Изобретательным. Из нынешних молодых такой проворностью, пожалуй, никто не отличается. Какие-то все они заторможенные. Не та у них служба уже, что у нас была! Задачи им ставятся совершенно примитивные – типа найти сигаретку, или в гражданскую булочную сбегать за хлебом, в редчайшем случае – на шухере постоять, и то есть опасение, что он на этом шухере заснет. Ну, да ничего – научатся, если повезет. Я с молодыми бойцами вообще стараюсь вести себя по-человечески. Не зря меня два последних призыва назначали в карантин сержантом, как наиболее образованного и культурного человека в подразделении. Интересно так, приезжает пополнение – еще в гражданской одежде, карманы полные сигарет, деньжат и всякой всячины, смотрят исподлобья, кучкуются, друг с другом перешептываются, на меня позыркивают не очень дружелюбно. Это они ждут, что сейчас начнутся издевательства, и готовятся мне давать отпор. Они пока еще люди гражданские – у каждого своя индивидуальность, свой гражданский характер, на них еще как сядешь, так и слезешь. Тем более, что попадаются такие крупные экземпляры, просто диву даешься – где таких выращивают. И все в мускулатуре, какие-то самбисты – каратисты. Иные просто ждут, когда в их отношении осуществят наконец попытку неуставных отношений с тем, чтобы немедленно на нее отреагировать избиением старослужащего, рискнувшего посягнуть на их гражданские свободы. И вот из такого материала мне нужно за каких-то месяц-полтора создать врубастых, грамотных бойцов, чтобы на меня обид не было среди сослуживцев, которым с этим молодым пополнением придется выстраивать отношения в процессе
