Он всё-таки не удержался и посмотрел вслед своей любимой белой лошадке. До изобретения и производства машин, ускоряющих не только перемещение людей из одного места в другое, но и жизни человека в целом было ещё очень далеко. И Горду приходилось пользоваться прадедовским способом – скакать верхом. В том нет ничего зазорного. Светлому пришельцу даже нравилось сидеть на спине животного, нравилось общаться с божьей тварью и, конечно, повелевать с помощью кнута, хлеба, а когда и звучного слова. Громкий окрик, и пришпорив лошадь, можно набрать приличную скорость. Конечно, для пришельца темп невелик сродни зевку ленивца на дереве, но для земного человека, это настоящее наслаждение ловить ноздрями ветер и наблюдать, как внизу мелькает трава. Когда он в седле его чёрный плащ, год назад расшитый лучшими мастерицами Пскова, словно знамёна храброй дружины величественно развивается на ветру, демонстрируя стать наездника. А волосы на его голове в такт размашистым прыжкам животного весело хлещут своими плетёными косичками по могучим плечам. В такие минуты Горд видел себя невероятно привлекательным всадником – почти сверхъестественным. Он чувствовал, как зачарованно смотрят на него потомки, тех древних русов. Как они восхищаются им.
Если выпада возможность сразиться с Тёмным, Горд непременно желал боя верхом. Сидя на возбуждённой сражением кобыле, проникаешься силой зверя и чувствуешь близость к истокам первородной Земли. А ещё Горд верил, что находясь в седле и убивая в это самое время Тёмного, часть мощи, здоровья и долголетия поверженного врага непременно передаются лошадке. Гигант щедро делился силой. Горд любил и ценил свою лошадь. Он называл её ласково – Песенка.
Гремя по ступеням огромными сапогами, пришелец поднялся этажом выше. Толкнув тяжёлую дверь, он вошёл в комнату. В полумраке Горд разглядел своего собрата и присел рядом с ним. Прижавшись спиной к стене, он посмотрел на дремавшего Моска.
Для обычного земного человека сон, это один из способов восстановления сил организма, для Светлого пришельца – показатель крайней усталости. Плотно сжатые губы и широко открытые глаза говорили о том, что тело учёного слава истощило запасы энергии. И теперь, чтобы вернуть эффективность заложенных в нём функций Моску приходилось обездвижить себя и включить дополнительные резервы. Ему требовалось несколько часов, чтобы восстановить свою прежнюю силу. В эти минуты лицо пришельца напоминало восковой манекен, а скорее охладевший труп. Его бледная кожа и остекленевшие глаза даже на Горда производили отталкивающее впечатление.
– Здравствуй, богатырь, – глухо зазвучал голос Моска из бездыханного тела.
– Здравия желая, – ответил на приветствие громадный слав и, медленно проведя ладонью по лицу, опустил учёному веки. – Всё бездельничаешь и выпученными глазёнками дармоедов пугаешь?
– Это я пугаю? На себя посмотри, – послышались весёлые нотки из тела учёного.
Любой из
