возразил историк. – Наш мальчуган слишком жаден и умён. Он непременно подождёт, пока мы уйдём, а затем вернётся к своим друзьям и вывернет им карманы. А потом, когда они очнутся и обнаружат пропажу, скажет, что это сделали мы.
Внезапно из-за угла раздалось:
– Зря вы так обо мне думаете!
Путники разом обернулись. Сквозь тьму на них глядели бойкие глаза. Саня Бандикут робко переступил с ноги на ногу, а затем неожиданно затараторил:
– Что вы натворили! Насмерть оформили двух человек! Вас теперь расстреляют…
Послышались хлёсткий шлепок и обиженное всхлипывание – это Мортен засадил сорванцу хорошую оплеуху.
– Le petit voleur[7], – присовокупил комиссар нравоучительным тоном.
Дариор же тем временем думал совсем о другом.
– Было бы неплохо поговорить с нашими негостеприимными налётчиками. Это, как-никак, обитатели Хитровки – возможно, что-то знают о «Серых».
Последнюю фразу историк специально произнёс по-русски. Краем глаза он заметил, что Саня при этих словах заметно напрягся.
– Каких таких «Серых»? – удивился лже-проводник. – Нету у нас никаких «Серых»! И «Белых» нет, уже давно.
Дариор обернулся и внимательно взглянул на сорванца. Было видно, что этот разговор ему не в радость. Не сводя глаз с Бандикута, Дариор медленно произнёс:
– Говорят, появилась на Хитровке новая банда. Носят серые куртки. Отсюда и название – «Серые». Не слыхал?
Саня боязно захлопал глазами и нервно сглотнул. Затем принялся божиться:
– Да чтоб мне пусто было! Чтоб мне быльём порасти, на месте провалиться! Вот тебе крест! Землю грызть буду! Клянусь маманей покойной! Зуб даю: нету здесь таких!
Сразу было видно, что паренёк врёт. Ну-ну! Однако вида Дариор не подал. Просто удовлетворённо кивнул и отошёл в сторону. Тем временем Банвиль уже извлёк из саквояжа пузырёк с нашатырём и даже успел смочить содержимым край носового платка.
– Стоит ли? – засомневался Мортен.
Лейтенант, не отрываясь от саквояжа, уверенно кивнул:
– Дариор прав. Они могут быть нам полезны.
С этими словами он по очереди приложил платок к лицам поверженных громил. Оба сначала неуверенно заёрзали, повертели тяжёлыми головами и с трудом сели. В глазах грозных московских разбойников блеснул неподдельный страх. Теперь перед ними стояли не беспомощные жертвы грабежа, а люди, готовые пойти на самые жестокие меры. Мортен для большей убедительности изобразил руками своеобразную пантомиму. Пожалуй, в любой другой ситуации она бы вызвала скорее смех, чем страх, но теперь всё сработало как надо – Шишак в ужасе отполз к стене, а Миха, причитая, закрыл руками прокажённое лицо. Уж не тот ли это Миха Заусенец, о котором говорил Бандикут? Но сейчас Дариора совсем не волновали имена неумелых грабителей. Вся эта ночная беготня явно затянулась. Пора выходить на след «Серых», а ещё лучше – на штаб-квартиру
