выстрелил в того же волка. Всё же он слегка дернул рукой и лишь ранил хищника. Но зато на нём вспыхнула шерсть. Животное в миг обернулось живым факелом, по-щенячьи завизжало и покатилось по лужайке. Чем сразу отогнало сотоварищей.
Разбойники последовали примеру гостя, но волки уже опомнились. Впрочем, им опять не повезло – ещё одна яркая вспышка остановила серую волну. На этот раз сэр Жан сунул в костер всю крону принесенного им дерева. Сухие ветки жарко вспыхнули, и рыцарь начал расшвыривать пылающим стволом зубастых противников, с ужасающим гулом вычерчивая в воздухе огромные огненные дуги. Друзья продолжали отгонять волков горящими стрелами. Причем, даже промахи помогали – выстрелы иногда поджигали траву и деревья, что еще больше пугало зверей. Рычащая волна потихоньку отступала.
Неожиданно около десятка хищников показались сзади, из-за избушки. Случайно обернувшийся Феоктистов почти инстинктивно отпустил лук. Тут же выхватил из ножен на поясе Зуброва меч с кинжалом милосердия и бросился навстречу зверям. Тела человека и волков быстро сплелись в огромный мохнатый ком. Это сразу остановило схватку. Очевидно, в гуще дерущихся был их вожак. Сэр Жан Дыб-Кальвадоский воспользовался передышкой и треснул горящим бревном по мохнатому клубку. Несколько обожженных тварей метнулись в стороны, а затем и остальная часть рассыпалась неровными кусками. Остался лишь один громадный волк, который упорно тянулся зубами к шее скользкого от крови Володьки. А тот изо всех сил стискивал горло зверя руками.
«Прям как тогда, в квартире!» – болезненно поморщился Николай. Он натянул лук и тщательно выцеливал серую тушу. Увы, противники, словно специально мешая, непрестанно елозили по телам мертвых зверей. Наконец, хватка человека сделала своё дело – волк начал задыхаться. Он всё ещё пытался достать Феоктистова, но предсмертная пелена уже заволокла глаза. Содрогаясь все меньше и меньше, хищник обмяк. К этому времени живых волков у избушки уже не осталось. Уцелевшие большими скачками покинули поляну.
Пока обессиленный Феоктистов приходил в себя, а весело подпрыгивающий Зубров бегал в избушку за веревкой и радостно связывал полупридушенного волка, крестоносец настороженно обошел место побоища. Неожиданно раздался его исполненный торжества вопль, и он что-то пришпилил к земле мечом. А затем сорвал с шеи большой серебряный крест, наподобие тех, что носят священнослужители, и принялся быстро крутить у земли. Словно наматывал невидимую бечеву.
Когда друзья приблизились, волосы на их головах зашевелились, в буквальном смысле поднимаясь дыбом. На земле, пригвожденное стальным клинком, извивалось страшное черное существо с когтистыми лапами, волчьей головой и телом человека. В провалах глазниц полыхало красное пламя, а от середины туловища шел почти прозрачный шнур с бегущими алыми искрами. Его-то рыцарь и наматывал на своё серебряное распятие. Перед крестом
