открытыми глазами смотрел в бездонное небо. В дополнение к первому шоку, друзей ошеломил наряд мертвеца. На его голове красовался деревянный шлем, похожий на выеденную половинку яйца, окованный по краю и крест-накрест через верх железными полосами. Под подбородком он крепился ремешком. Туловище закрывал серый холщовый балахон, под которым была видна длинная куртка из коричневой грубой кожи, похожей на кирзу солдатских сапог. Ноги закрывали такие же грубые кожаные штаны, заправленные в короткие ворсистые сапоги. Из горла парня, слегка подрагивая от ветерка, торчало полуметровое древко оперенной стрелы. Трава вокруг была залита уже сворачивающейся кровью. Впрочем, перекрывая её тошнотворный запах, от покойника сильно воняло давно не мытым телом и закисшей одеждой. Очевидно, поэтому над раной уже крутился рой крупных мух.
Все пять куч оказались телами таких же мертвых воинов в кожаных куртках. Двое были убиты стрелами, а остальные, похоже, зарублены. Что представляло ещё более отвратительное зрелище. На поляне нашлось и оружие, скорее всего принадлежавшее убитым. Во всяком случае, оно им здорово подходило. Это были 60-70-сантиметровые топоры, со следами ручной ковки на хорошо отточенных широких лезвиях. Круглые деревянные щиты, как и шлемы, по краям укрепляли явно кованные полосы металла. На их лицевых частях имелись несомненные следы ударов колюще-рубящего оружия.
– Господи, да что же это такое? – побелевшими от страха губами непрестанно спрашивал Колька. – Что здесь происходит?
– По-моему, на кино не похоже… – наконец ответил бледный Володька, вылезая из-за куста. Зубров испуганно схватился за рот, и еле сдерживая судороги, тоже скорчился в приступе рвоты. Через пару минут полегчало и ему.
– Пора отсюда сваливать. И чем быстрее – тем лучше!
С большим трудом поймали гнедого жеребца. Обоих била нервная дрожь, но друзья, не сговариваясь, вооружились топорами, щитами и шлемами убитых. Перед лицом смертельной опасности им хотелось иметь хоть что-то для самозащиты. Затем вдвоем влезли в одно седло и неумело, но быстро помчались с места трагедии.
Через несколько минут конь вывез к проселочной дороге, по которой в разные стороны ехали повозки и шли группы людей. Но не привычных колхозников, а каких-то непонятных личностей в странных плотных одеждах, хаотично украшенных яркими разноцветными лоскутами! К тому же, по всей видимости, ещё и не русских. Потому что, когда те начали разбегаться, друзья не поняли ни слова из громких воплей.
– Блин, куда это мы попали? – ошарашено спросил теперь уже Феоктистов. Вопрос повис в воздухе, так как ответа не имел в принципе. Через некоторое время, осмотрев брошенную местными лопату с непривычной поперечной рукояткой на конце, он изрек:
– Слышь, Колек, кого-то мне эти уроды здорово напоминают.
– Кажется, нас приняли за хулиганов, – довольно спокойно отреагировал Зубров.
– Ага. Или за идиотов, сбежавших из ближайшего дурдома.
– Не думаю, –
