мальчишку ближе, изящным взмахом выбил у него топор и что-то спросил. Причем, почти понятно:
– Ты иже еси?
В этот момент, с бешеным воплем, Зубров так же выскочил из схрона и кинулся на подмогу. «Рыцарь», словно не ощущая обтягивающего его металла, резко развернулся. Сверкающее лезвие свистнуло в воздухе, и страшной силы удар обрушился на щит второго подростка. Клинок, по приданной траектории, полетел дальше, верхняя половина защиты Николая в одну сторону, нижняя в другую, а его тело – назад, на обочину.
Володька яростно вскрикнул. И время для него вдруг словно ускорилось, растянув краткие мгновения в долгие секунды. При этом мир, почему-то, стал чёрно-белым. Он чётко, как в замедленной съёмке, наблюдал, как вперед головой летел оглушённый Зубров, как плавно вращались в воздухе деревянные куски его щита, и как «рыцарь» продолжал медленно разворачиваться. Но при этом его движения и рефлексы оставались прежними.
Топор лежал метрах в трех от схватки. Слишком далеко! Зато совсем рядом, на поясе у феодала, красовался длинный узкий кинжал. Феоктистов метнулся вперёд. Почти обнял железную громаду соперника, выхватил оружие и с силой ударил под шлем-ведро, чуть выше кольчуги. Почувствовал мягкое, попробовал освободить клинок… И время вновь пошло обычным порядком.
Сильнейший удар обрушился на его голову, и сознание на мгновение померкло. С трудом до Феоктистова дошло, что он лежит в дорожной пыли. Левый глаз ослеп, а по щеке текла горячая струя крови. «Рыцарь» коротко взмахнул мечом, но практически в последний момент Володька успел подставить щит. От мощного удара во все стороны полетели его деревянные и металлические куски. Инерция «отсушила» руку и прошла в живот. Во рту разлилась горечь выбитой желчи. «Жить, жить, жить!!!» – заметалась в голове заполошная мысль. Остатками разбитой защиты горе-разбойнику удалось ещё раз спасти себя от рассечения на две части, но этот удар окончательно сломил сопротивление. Он был уже не в силах поднять руки.
Впрочем, нанесенная им рана тоже оказалась серьёзной. Уже весь балахон на груди «рыцаря» был залит кровью. Феодал шатался всё сильнее и уже с трудом поднимал меч. Неожиданно, вместо очередного замаха, он перехватил оружие клинком вниз и с силой воткнул его в тело мальчишки. Тот лишь коротко всхрипнул. Острая жгучая боль выбила слезы из уцелевшего глаза. «Неужели, это конец?!» – мелькнула яркая, пронзительная мысль. Вместе с потоками крови быстро утекало сознание. Впрочем, Феоктистов ещё успел рассмотреть, как сзади к воину приблизился бледный, шатающийся Николай. Топор он сжимал двумя руками. Подросток замахнулся, но «рыцарь» почувствовал новую опасность и резко развернулся. Он отмахнулся от неумелого рубящего удара – словно поставил блок каратэ обтянутым кольчугой предплечьем. А затем ткнул мечом в живот Зуброва. Последнее, что слышал Феоктистов, был пронзительный истошный крик друга.
* * *
Сначала была боль. Она накатывала
