окрепнув, парни начали активнее помогать «бабушке Линде». Теперь они стали косить траву на лесных полянах. Скошенному сену давали подсохнуть день-два, после чего копнили и грузили в старенькую телегу. Запрягали в неё крепкого мерина, специально для этого купленного старушкой. Так они заготовили себе запас на зиму, в том числе для оставленной пары боевых коней, а потом «бабушка Линде» начала увозить сено на продажу. Причем, сделки эти, по всей видимости, проходили не совсем законно – днем к колдунье приходили крестьяне, осматривали загруженную телегу и расплачивались продуктами. А ночью она отгоняла возок в ближайшую деревеньку Солми и возвращалась оттуда уже под утро, порожняком. После чего ребята ехали загружать новый стожок.
По совету «бабушки Линде», добровольные батраки всегда брали с собою оружие. И в один из дней им вновь пришлось вступить в бой. Не думая о сложностях жизни, перешучиваясь и пересмеиваясь, друзья выкашивали очередную лесную полянку, когда из подлеска выехал верховой солдат. Экипирован он был примерно так же, как и первые покойники, встреченные ребятами в этом мире. Увидев увлеченный крестьянский труд, служивый, почему-то, возмущенно заорал и пришпорил коня в их направлении. На ходу выхватил топор и, без объяснений, долбанул Николая. Тот кулем рухнул в свежую стерню, мокрую от травяного сока. А Владимир, пригибаясь, бросился к повозке. Пока солдат разворачивался, он уже натянул выданный ведьмой лук. И хладнокровно выстрелил прямо в центр несущегося на него всадника.
Стрела попала в металлическую бляху на куртке нападающего и сшибла его с седла. Солдат многообещающе грохнулся на землю… Но тут же, с несомненной руганью, поднялся. Феоктистов тем временем наложил вторую стрелу и пустил её навскидку, «по-татарски». Вновь попал. Но пришелец попросту обломил торчащее из тела древко и пошел на косаря, недвусмысленно покачивая лезвием топора. Ничего не оставалось, как тоже вооружиться секирой. Той самой, подобранной на поле мертвецов.
Схватка была короткой и бесславной. Третьим выпадом воин обезоружил мальчишку. Но когда уже занес руку для последнего удара, сзади шепеляво свистнула коса. Её широкое лезвие аж изогнулось от резкого соприкосновения с шеей, закрытой кожаным капюшоном. Оказывается, воин не зарубил Зуброва, а ударил его боковиной лезвия, плашмя. Зато Николай в остервенении измочалил о солдата всю косу.
После этого случая подростки ещё больше озлобились на враждебный мир. Они по-прежнему косили траву и собирали хворост, которые тайком продавала крестьянам колдунья, но теперь были вынуждены ещё и с оружием защищать свой труд. Общение с «бабушкой Линде» постоянно обогащало их словарный запас, и ребята смогли, наконец, немного разобраться в сложностях этой новой жизни. Прежде всего, выяснилось, что все местные леса являлись личными угодьями короля. Охота, сенокос, рубка деревьев и даже сбор хвороста в них карались смертью. Следили за соблюдением этого
