было огромное количество людей, но я видел перед собой только Эшли.
– У меня есть отличная идея. – Уголок ее рта изогнулся в хитрой улыбке. – Давай-ка мы с тобой уединимся, – ее нижняя губа тут же оказалась зажата между зубами. Она нервничала, но хотела показаться смелой. Язык тела выдавал ее, а она об этом даже не догадывалась.
Она слегка отпрянула и, осторожно заглянув мне в глаза, прижалась своим лбом к моему. В ее потемневших, почти скрывавших радужку зрачках засверкали искорки. А затем она тихо, слегка касаясь своим обжигающим дыханием моего уха, едва слышно прошептала:
– Хочешь, спрячемся в уборной? – Ее голос дрожал, но в то же время был тверд и полон сладкой решимости.
Слегка отодвинувшись, но не убирая рук с моей поясницы, она посмотрела на меня с заговорщическим видом, будто затевала что-то невероятно секретное и опасное.
– Как считаешь, – она задумчиво вскинула бровь и указательным пальцем постучала по нижней губе, полной и соблазнительной, – это место сойдет для эксперимента номер… кажется, семь? – Наигранно нахмурившись, она улыбнулась плотно поджатыми губами. В ее взгляде промелькнул восторг. Она вспомнила игру, которую мы начали пару лет назад.
Ответно улыбнувшись, попытался припомнить, на каком номере мы остановились.
– Пусть будет семь, – выдохнул, поддерживая правила известной только нас двоим игры. Губы сами произнесли ответ, а тело уже сгорало от желания вновь сблизиться с каждым сантиметром ее пылающей плоти. Частое поверхностное дыхание, рвущиеся приоткрыться губы, натянутая, как струнка, шея, жаждущая моих горячих поцелуев – верные признаки сильнейшего возбуждения.
Я с трудом сглотнул вставший в горле ком.
Ошарашенный, я послал все свои вопросы к черту. Я не понимал, что произошло, почему она здесь, почему я здесь, я знал лишь одно: я хотел ее, а она хотела меня. Стена разрушена, а может, опущена на время. Пускай. Пусть это был всего лишь сон или видение, но я хотел сполна насладиться этим мгновением. Одно из важнейших правил нашей игры – не останавливать второго.
Я так любил эту девушку, этого чертенка в теле хрупкой молодой женщины, которую ценил за ее смелость и отсутствие страха перед чем-то новым и неизведанным. В том числе передо мной. Ей казалось, что она знала меня, но вся моя жизнь – сплошной спектакль. Временами она замечала того меня, настоящего, который скрывался под маской приличного человека, но это не пугало ее. И это я любил в ней больше всего на свете. Она видела, что я для нее – нерозданная колода карт, но не стремилась схватить ее и разбросать по столу игрокам. Она бережно следила за тем, чтобы колода оставалась идеально собранной.
Я позволил ей увести меня. Затащив меня за руку в кабинку и спешно задвинув за собой металлическую щеколду, она мгновенно набросилась на меня и наконец позволила себя поцеловать.
– Я хочу тебя, прямо здесь, – прошептала
