прикрытые редкой, жиденькой травкой, но очень причудливой конфигурации. Изрезанные, зубчатые вершины, провалы, ущелья. Горы поражали одновременно своей экзотичностью, драматичностью, легкостью и воздушностью.
Ехали в общей сложности три часа, а могли и все четыре, так как обстановка на узких, забитых велосипедами, гужевым транспортом и людьми дорогах была нелегкая.
Как и Минские, Цинские могилы расположены в долине у подножья гор. Въезд в долину – через своеобразные природные ворота между двумя отдельно стоящими большими сопками. Цины повторяли минский стиль в архитектуре могил: те же ворота с черепичными, вздернутыми вверх, словно крона сосны, крышами, керамика, глазурь, стелы, покоящиеся на черепахах, дворы с каменными сосудами для жертвоприношений, подземными залами с останками.
Но сохранилось все, естественно, получше, хотя основные богатства, те, что оставлялись усопшему монарху для загробной жизни, давно и начисто разграблены. Очевидно и то, что в минскую эпоху строили с большим изяществом, тонкостью. У Минских могил стоишь, в общем-то, у развалин и испытываешь какое-то благоговение от красоты сооружения (а также от его древности, таинственности, придаваемой пейзажу беспорядочно торчащими из земли причудливыми деревьями и кустами, обломками старинных ваз, проросших травой).
На Цинских могилах такого чувства нет. Даже наоборот, где-то подсознательно думаешь: ну, прямо конюшня, как все несимпатично, неуютно. Дело еще в природе. На Минских могилах пейзаж подраматичней и пыли поменьше. На Цинских могилах она носится в воздухе тучами, сворачиваясь в настоящие смерчи, в мгновение ока осыпающие незащищенных людей песочным дождем. Эта пылюга в сочетании с жарой, безусловно, добавила отрицательных эмоций, хотя не перечеркнула исторический, познавательный аспект поездки. Да и само зрелище и на Цинских могилах не такое уж плохое.
Устроили пикник неподалеку от центральной аллеи, заставленной каменными животными и воинами и увенчанной с одной стороны многоярусными ажурными белоснежными воротами, а с другой – беседкой с двумя стелами на черепахах.
Не успели разгуляться, как появились два человека: старик и помоложе. Мы их зовем к столу, они улыбаются, но отказываются. Не поймем, что им надо. Спрашиваем, не нарушаем ли каких-то порядков, может быть, обедаем в неположенном месте.
– Нет-нет, – отрицательно кивает головой старик и наконец дает понять, зачем он здесь появился.
– Что это за человек? – спрашивает он, указывая перстом, типично по-китайски, прямо на нашего сопровождающего Вана.
– В чем дело? – интересуется несколько задетый Ван.
– Что ты здесь делаешь? – следует вопрос на вопрос.
– А что такое? – пытается вступиться за Вана кто-то из нас. – Какие проблемы?
– Вы иностранцы?
– Да.
– А он, не правда ли, не таков, как вы?
– Да,
