Таких теперь в Пекине десятки, но эта показалась особенно интересной.
Здесь продавали и барахло, и овощи (помидоры, яблоки, ростки сои, картофель, в основном все обмороженное и уж по крайней мере отвратительного качества), и всякие примитивные сувениры.
Парень жарил в смеси с углем каштаны в открытой печи, трудились уличные портные, смекалистый парнишка на глазах у изумленной толпы делал печенье: в ступку засыпал муку, сверху клал по ложке двух видов варенья и ставил ступу на раскаленную походную печку. Тем временем готовил следующую ступу и, приготовив, придавливал ею сверху первую. Печенье готово! Он тут же вынимал его руками и подавал за 2 мао кому-нибудь из толпы. Подобное печенье в десятках видов залеживается в сотнях магазинов. В любом самом захудалом магазине полно такого добра, но там никто не берет. Здесь же это зрелище.
Что еще видели на толкучке? Соевый творог с бычьей кровью, побеги сахарного тростника. Горы маньтоу, семечки и арахис, кусочки сушеной рыбы в аккуратных целлофановых пакетиках (шанхайского изготовления), михуатан (сладкие трубочки из риса) и много другой всячины.
Район этот отдаленный, иностранцев, видимо, бывает мало. На нас пялили глаза, некоторые молодые торговцы тряпьем хамили особенно лихо: орали «Hello!» и издевательски хохотали.
Народу на толкучке – море, в универмаге – не меньше. Пока ждал Натали и Лену Корягину, ознакомился с серией плакатов. На одном рассказ о том, из чего складывается личность человека – наследственность от родителей. На земле, говорилось в конце плаката, нет двух одинаковых людей. Второй плакат рассказывал о детской смертности, третий – что-то о Дарвине и т. д. Любопытно. Домой мы возвращались по необычному пути, по улице Белого моста. Так и быстрее, и приятнее. Новая дорога всегда интереснее.
Начали наконец тщательно изучать Пекин. Сразу стало веселее. Везде можно найти что-нибудь заслуживающее внимания.
Глава 5. Курс на «спокойствие в Поднебесной»
Сразу после нашего прибытия в КНР в китайской внешней политике тоже стали нарастать перемены. По-настоящему они были осознаны в СССР лишь позднее. Тогда же их контуры угадывали далеко не все. Некоторые категорически не желали замечать сдвигов.
В апреле 1982 года, непосредственно перед отъездом на работу в Пекин, я выслушал инструкции заведующего I ДВО МИД СССР М.С. Капицы: «Китай – наш противник, окончательно скатился на проимпериалистические позиции, поэтому надо быть начеку, разоблачать суть китайской политики, давать отпор». Согласно доходившим до меня сведениям, в ЦК КПСС, на Старой площади, настрой отличался еще большей суровостью. Там китаисты клеймили не только проимпериалистический курс Пекина на мировой арене, но и внутренние реформы, «попахивавшие реставрацией капиталистических порядков».
Кое-кто из ученых-китаеведов, а также сотрудников среднего и молодого поколений в МИДе находили в китайских
