народы, считается у корейцев плохой приметой, к безденежью. И палочки в Корее специфические. Не деревянные, как у других, а металлические, тонкие и длинные.
Пообедав, гуляем по округе. К вечеру стало прохладнее, дует свежий ветерок, напоенный ароматами жареной говядины и специй. Рестораны кальби в этом районе буквально на каждом шагу. И повсюду немало клиентов. А совсем недалеко отсюда, к северу от 38-й параллели, в КНДР люди мрут от голода. Их бы в эти деликатесные рестораны!
Ночью пишу статью в туалете, чтобы не разбудить Наташу. Пытаюсь напечатать текст на полученной от Ким Ен Мана электрической пишущей машинке. Она дымит и грозит воспламениться. Что делать? Спускаюсь в деловой центр отеля, отыскиваю там машинку и отстукиваю одним пальцем (только так и умею) статью. К двум ночи заказ выполнен, пытаюсь заснуть.
Ранним утром начинается экскурсия по городу. Сопровождает подруга нашего Кима Ким Хенг. «Учтите, – предупреждает Ким, – моя жена о ней не знает». Начинаем с осмотра Национального музея. Здание со скандальной репутацией. В колониальную эпоху японцы возвели его на холме перед королевским дворцом, чтобы закрыть вид из города на дворец и тем самым унизить корейский трон. Хенг сообщает, что в стране идут жаркие дискуссии – одни требуют взорвать этот мерзкий осколок колониализма, другие предлагают перенести его на новое место, третьи предпочитают не трогать, оставить в качестве напоминания о национальном позоре. Забегая вперед, отметим, что в конце концов в 1998 году японское творение снесли, и теперь королевский дворец красуется на фоне города.
А мы, ознакомившись с экспонатами богатого Национального музея, переходим во дворец Кёнбоккун. Потом посещаем другие королевские дворцы – Чхандоккун, Чхангенкун, гуляем по Пивону (тайному саду) с его лесистыми склонами, заросшими лотосом прудами, извилистыми тропинками и ажурными павильонами. Архитектура в основе китайская, но более скромная, без особых претензий и излишеств, без размаха и блеска, присущих стилю Срединной империи. Сеульские дворцы зато выигрывают благодаря буйной зелени. Во дворцах Пекина такой не увидишь.
Из дворцов перемещаемся в район антикварных магазинов Инсадон (в переводе «Безымянная деревня»). Узенькие улочки забиты старинными сундуками, вазами, подсвечниками, статуэтками, свитками, шкатулками, лампами, колокольчиками, веерами, тушницами, кисточками, барабанами и сотнями других диковинок. За руку здесь никто покупателя не хватает, но, как предупреждает Хенг, многие из товаров представляют собой современные подделки под старину. Надо проявлять бдительность, а то получишь ширпотреб по заоблачной цене. Но мы ничего не собираемся покупать, ограничиваемся наблюдением за уличной жизнью.
Заходим пообедать в традиционный корейский ресторан. У входа навалены груды обуви, добавляем к ним свою, проскальзываем в уютный кабинет. Сидеть, правда, приходится на полу, поджав ноги под себя. Пока пытаемся освоиться в необычной позе, низкий стол заполняется обилием закусок.
